зарослей ярдов на сто, а затем с большими усилиями развернула вэн передом к шоссе и врубила парковочный тормоз.
– Отлично проделано, – сказала она. – Мы молодцы.
Келли оставила двигатель на холостом ходу, чтобы могла работать печка. Потом наполовину развернулась на своем сидении, чтобы иметь возможность наблюдать за нами.
– Моника, – сказал я, – я сейчас вас посажу, если вы пообещаете не орать.
Она кивнула, насколько это было возможно, и я помог ей устроиться в сидячем положении. Она яростно уставилась на Келли. А та пожала плечами и пробормотала: «Мне очень жаль», а потом протянула мне какую-то тряпку, чтобы я передал лоскут ее бывшей товарке. Мы смотрели, как Моника промокает и вытирает лицо, пока оно не приобрело более или менее презентабельный вид, какой только возможен в подобной ситуации. Потом она осторожно приложила тряпку к уху, скривилась от боли и осмотрела запачканную кровью ладонь. Крови было немного, но достаточно, чтобы ее глаза вновь заполнились слезами. Она поморгала, и они по большей части повисли у нее на ресницах, лишь несколько скатилось по щекам. Я все это время наблюдал за нею, дожидаясь, пока она отдышится и придет в себя и, может быть, чуть расслабится. Кажется, так оно и происходило. Думаю, она обрела какую-то надежду и теперь ухватилась за нее. В конце концов, зачем нам предлагать ей тряпку, чтобы вытереться, если мы намереваемся ее убить, верно?
Я набрал номер Виктора, сообщил ему, что женщина готова разговаривать, и передал трубку Монике, а мы с Келли выбрались из вэна и закрыли за собой дверь.
– Ты заметил выражение ее лица, когда передал ей телефон? – спросила Келли.
Я кивнул. Выражение это было нетрудно разгадать: смесь шока, замешательства, надежды, страха. Мне такое встретилось впервые.
– Как думаешь, она попробует там запереться? – спросила Келли.
– Сомневаюсь. Она же понимает, что не может добраться до переднего сидения быстрее, чем мы откроем дверь.
Келли кивнула. Мы наблюдали, как эта бедолага сжимает в руке телефон и прижимает его к своему неповрежденному уху, пытаясь понять, что ей говорит этот отрывистый металлический голос. Я понимал, что она сейчас чувствует.
– Как у тебя дела с двойником? – спросила Келли.
– С твоим двойником? – уточнил я. – Я еще думаю над этим.
Келли рассмеялась:
– Готова спорить, что и впрямь думаешь.
– Это нелегкая задача – подобрать милую и добрую библиотекаршу, чтобы она была похожа на тебя.
– Библиотекаршу, да?
– Конечно, а почему бы нет?
– Последней моей «библиотекаршей» была Фифи, французская шлюха. У нее еще была татуировка на лобке: «Читай по моим губам!».
Я улыбнулся при этом воспоминании.
– Фифи, точно. Только я что-то не помню, чтобы она считала себя французской шлюхой.
