крадясь к ней с того момента, как Лауциз добрался до графа Этруско:
– Взять его.
Юстициарий взвизгнул и пустился наутек, но первым его настиг поверенный Марка Ирпийского. Он одним прыжком сиганул на стол, сделал несколько шагов и коршуном спикировал на спину беглецу, прибив того к полу. Рывком поднял на ноги, не обращая внимания на идущую из сломанного носа Конфлана кровь, и пинком отправил его в цепкие руки набежавших мужчин. А архиепископ продолжил:
– Мы все должны поклясться пред Небом и перед друг другом, что сия тайна не выйдет за стены. Также кто-то из присутствующих должен выйти королем. Таково слово церкви.
Бенегер повернулся к юстициарию, которого бросили на колени перед святым отцом.
– Говори. И не лги.
– Святой отец, Ваше Высокопреосвященство, клянусь именами всех ангелов Небесных и именем самого Господа, что не ведал…
– Ах ты, гнида! – заревел виконт Кэйд и от души врезал кулаком по столу. – Да я…
– Виконт, – спокойно произнес архиепископ, – умерьте пыл. Пусть договорит.
– Я не ведал, что свитки зачарованы, – угасшим голосом закончил Конфлан, склонив голову.
Кровь тягучими капельками сбегала к кончику носа и нехотя срывалась на пол.
– Я тщательно проверил их, едва отыскав в королевском скриптории.
– Отыскал в скрипториях? Учти, это была твоя последняя ложь, – без малейшего раздражения проговорил Женуа.
Юстициарий уже чувствовал прикосновение холодного лезвия к шее. Хотя нет. Его казнят не мечом. Его повесят, как обычного бродягу. Вот Этруско, может быть, обезглавят, но точно не его.
– Однажды ко мне явился незнакомец, – залепетал он. – Лицо его было скрыто капюшоном, но он сказал, что пришел от Ворона, что он его правое крыло. Он проник в самое сердце дворца незамеченным и предложил сделку. Он обещал достать доказательства того, что у короля есть бастард, и указать место, где он скрывается. От меня лишь требовалось найти того, кто согласится представить его ко дворцу после смерти королевской семьи.
– А взамен? – мрачно спросил Марк.
– Я не знаю. Но они угрожали, – юстициарий молящим взглядом обвел окруживших его людей. – Я согласился, иначе они убили бы меня. И всех, кто в родстве со мной. Мое древо бы зачахло. Я…
Марк наотмашь влепил Конфлану оплеуху:
– Врешь! Ты наверняка думал лишь о том, что в тени этого несчастного ребенка станешь править сам.
– Но в нем течет кровь короля, – просипел юстициарий.
– Это уже не важно, – заговорил архиепископ, поднимаясь. – По краю громадной пустыни текла небольшая речушка. Она была хила и слаба, и с каждым днем земля отбирала все больше сил у нее. Но от ветров, что пролетали над ней, она ведала, что на другом краю лежит ее сестра, полноводная и могучая. И тогда речушка спросила у ветра, не знает ли он способа перебраться
