думала о прежней Джейни, о своем бывшем “я”, об изначальной, настоящей Джейни, которая никуда не уехала и осталась в пяти штатах отсюда, счастливая и сияющая в своем старинном доме в Бруклине. Она прямо как будто по правде ее видела. Та Джейни сидела, свернувшись калачиком, перед ноутом, работала над докладом о Малкольме Иксе, и мать протягивала ей тарелочку с мороженым, просто потому что наступил их особенный час. Час мороженого.
Она жила у отца уже два месяца, и все это время ей было тошно и отвратительно, но гордость не позволяла позвонить матери и сказать, что она хочет домой. Джейни знала, что они разговаривают, мать и “отец”, и пытаются придумать, как сделать так, чтобы она без скандалов поехала обратно. Про их разговоры она знала, потому что мать оставляла ей длинные сообщения о том, что они с отцом разговаривали, и Джейни вообще представляет, как она напугала мать, когда вот так исчезла? Понимает, как ей повезло, что она вообще добралась до места, не попав в лапы похитителей, под колесо грузовика или не в тот автобус, который увез бы ее на Аляску?
Джейни с отцом жили как чужие люди, каждый хранил свои вещи в сумке, а ели они фастфуд, сидя на кухне и макая еду в кетчуп из пакетиков. Она честно попыталась несколько раз наладить “контакт”. Достала из сумки дорожные шахматы (в школе она состояла в клубе), расставила фигуры и спросила, не хочет ли он сыграть. Она учредила в квартире режим раздельного сбора мусора: пластик и бумага – в этот пакет, пищевые отходы – в тот, но постоянно ловила его на том, что он все кидает в одно ведро.
Но он никогда не просил ее уехать. Скоро она уже читала телепрограмму (это был бумажный журнал, который приходил по почте каждую неделю) и смотрела все, что показывали по телевизору. Работал отец кем-то там в сфере сельского хозяйства, на птицекомбинате, и это означало, что он целыми днями инспектировал мертвые туши. Она до полудня спала в комнате, которую он для нее “обустроил” (положил на пол надувной матрас), а потом до его возвращения рыскала по квартире. Она перерыла все полки, ящики, липкие кухонные шкафчики в поисках чего? Доказательств. Доказательств того, что ее отец не только ужасный отец, но и вообще человек никчемный, и доказательств этому было сколько угодно: огромные мешковатые рубашки, ржавые щипцы для ногтей, гнутые ботинки, просроченные банки консервированного супа, во всем доме ни одной книжки, и голые стены, без единственной фотографии. Каждый день ровно в 16.50 он возвращался с работы провонявший потрохами и с неизменным пакетом из дешевой забегаловки “Айхоп” с одной и той же едой для них обоих. Он держал в холодильнике галлоновые бутылки из-под молока, наполненные водой, и за едой выпивал такую бутылку.
Мать каждый день оставляла ей сообщения. Разве это хорошо – вот так пропускать школу? А Джейни в курсе, что пора сдавать работу по Малкольму Иксу? И что на следующей неделе региональный дискуссионный клуб, к которому она столько готовилась, и руководитель клуба к тому же… Ну что ж, конец учебного года она тоже пропустила. Довольна?
Она смотрела, как он стоит,
