не было. Андрей и сам не знал, как это получалось, но он ни разу не проиграл спор. Потом он перестал пользоваться этой способностью, но теперь так получилось, что от такого пустяка зависела его жизнь.
Уже в полусне, чувствуя под щекой твердую поверхность, Андрей отчётливо произнёс: «Два часа, пятьдесят девять минут!».
Через минуту он крепко спал.
Глава 6. Лабиринты судьбы
Без четверти три в палате вспыхнул яркий свет. Дверь вдруг распахнулась, и два санитара в синих халатах торопливо втащили внутрь громоздкую каталку на высоких металлических ножках; вслед за ними торопливо вошёл доктор, в руках у него был пистолет-инъектор. Он приблизился к спящему Андрею и, склонившись, прислушался. Кивнул удовлетворенно, затем приблизил руку к лицу и разомкнул одно веко. Смотрел несколько секунд, потом выпрямился и тяжко вздохнул. Сунул инъектор в карман халата и, обернувшись к санитарам, устало выдохнул:
– Забирайте! Потом не забудьте зайти в девятнадцатую!
– Да, помним мы!
Доктор ушел, а санитары подступили к Андрею. Взяли его за ноги и за плечи и довольно небрежно перекинули на каталку. Положили не очень-то ловко, слегка поправили голову и покатили каталку к двери вперёд ногами.
По существующим правилам, дезинтеграция больного могла быть проведена либо в бессознательном состоянии, либо в состоянии глубокого наркотического сна. Если бы доктор не зафиксировал у пациента глубокий сон, он вкатил бы ему такую дозу снотворного, после которой Андрей точно уже не проснулся бы. Но этого не потребовалось. Удостоверившись в том, что пациент пребывает в царстве морфея, доктор сразу же забыл о нём. Не было ещё в его практике случая, чтобы после столь мощной дозы транквилизатора человек смог самостоятельно проснуться.
Через несколько минут Андрея доставили в мрачный бункер, где за массивными щитами из тугоплавкого металла, посреди просторного зала, стояла на цементном полу дезинтеграционная камера. По форме она напоминала четырёхугольную пирамиду, металлические плоскости смутно проблескивали в темноте. Сверху к ней спускалась квадратная труба, глядя на которую можно было решить, что это вытяжная система, которая высасывает органические остатки из установки. На самом деле в трубе были укрыты сверхмощные обмотки, обеспечивающие мгновенный выброс колоссальной энергии. Высасывать из конуса было нечего, от тела не оставалось даже запаха.
Каталку с Андреем подкатили к овальному проёму в боковой стенке. Подняли расслабленное тело и внесли в тесный тамбур, водрузили на узкий металлический стол и вышли наружу. А в следующую секунду Андрей вдруг дёрнулся и с шумом втянул в себя воздух. Лицо исказила гримаса боли. Ломило шею, плечи горели огнём и каждый вздох сопровождался жгучим спазмом. Он открыл глаза и разглядел стол, на котором лежал, а дальше в полутьме – сходящиеся вверху стены. Андрей долго всматривался в темноту, силясь что-нибудь вспомнить. Потом приподнялся на локтях,
