по нему ползёт змея; она обвила его шею и вцепилась в него. Зард лежал в обморочном состоянии. Тишина не услышала ни звука. Спустя некоторое время змея сползла с жертвы и исчезла в траве.
Пять часов утра. Акобир проснулся и вошёл в комнату Зарда и не обнаружил его. Вошёл в кухню, осмотрел комнату и вышел из дома. Когда подошёл к топчану, все сразу же понял. Побежал к жене и родителям сообщить о случившемся. Женщины принялись причитать, но Акобир их успокоил и попросил сообщить всем в кишлаке о несчастье и пригласить имама:
– Идите и сообщите всем. Пусть подойдут к погребению.
– Ох, ох, ох. – причитали женщины.
Он подошёл к топчану. Проверил пульс, раздел его и осмотрел все его тело. Поднял его веки и закрыл тут же. Зард был мёртв. Поднялся и вошёл в дом. Вынес длинный белый рулон материи и два кафана. Поставил большой таз с тёплой водой рядом, и стал омывать тело умершего. Вытер его и уложил на белую материю, подвязал подбородок и уложил руки на груди. Завернул его в белую материю и стянул туго кафанами. Положил на носилки. Повернул тело умершего лицом в сторону Киблы. Подошли женщины и сообщили, что уже подойдут жители кишлака и пошли в дом. Сели на корпешки и молча сидели. Во двор входили другие жители кишлака, здоровались и подходили к умершему, смотрели и отходили. Когда подошёл имам, Акобир встал за ним с отцом. И имам начал погребальную молитву возле умершего «Джаназа-намаз.» После прочтения молитвы, подошли к носилкам четыре человека, подняли их и понесли на кладбище. Кладбище было на окраине кишлака. Процессия шла медленно. Через час они все уже были на месте. Акобир вынес несколько лопат и пятеро мужчин стали копать. Прошло два часа и могила уже была готова к погребению умершего. Акобир, осторожно, с отцом и двумя другими мужчинами спустили тело и заложили его в нишу могилы, со стороны Киблы. Поднялись наверх, и мужчины засыпали могилу землей. Так завершилось погребение умершего. Разошлись по домам. Домой Акобир с отцом пришли поздно . Женщины накрывали на стол. Усевшись за стол, они принялись за еду. Ели они молча. Во двор вошёл имам, и они встали и встретили его. Усадили за стол, положили ему еду в тарелку и рассказали кто был умерший и зачем он у них. Через некоторое время имам ушёл, и в руках у него был свёрток с золотым слитком.
1982 год. Алма-Ата. Скоро в школу, в седьмой класс. Мне исполнилось тринадцать лет. И что они мне преподнесут? У казахов этот возраст считается опасным. Они его называют «мушел жас». Не могу понять это поверье, но и не верить в это боюсь. Это поверье, которое несли умы нескольких поколений казахского народа и донесли до настоящего и будущего. А не верить им, наверное даже страшно. Я не в шутку, всерьез. Я верю в их приметы и предсказания. Их войны первобытные и современное мирное противостояние и сопротивление, наложило особый колорит на их мышлении и мировоззрении. Их чуткое мировосприятие удивляет меня, некоторые из них являются предсказателями своего будущего и чужого. Я не раз понимала их проницательный ум. Они утвердительно говорят и обвиняют, даже если нет оснований не доверять и подозревать. Это их умозаключение, и они верят ему. Не тебе. И так есть и будет.
Тринадцать лет – возраст переходный из двенадцати
