размышлений его отвлёк шорох в противоположном углу сарая. Он повернул голову и увидел, что Юлия Иннокентьевна сидит, прислонившись к стене, и смотрит на него подозрительным взглядом. Заметив встречный взгляд, она одёрнула юбку, ухитрившись натянуть её на колени, и сказала:
– Это ваших рук дело?
– О чём вы говорите?
– Об организации похищения.
– Господь с вами, мадам! Да я в таком же положении, что и вы.
– Вы лжёте.
– Зачем мне лгать?
– Затем! Вы лживы от природы и способны на любые проделки. Я всегда удивлялась, почему мой дядя терпит вас.
– Я лгу, я способен на проделки! И такие слова бросать в лицо совершенно незнакомому человеку! Ну знаете, всему должен быть предел.
– Хватит притворяться! Вы всегда…
– Да кто притворяется-то?! – Костя был вне себя от возмущения. – Что вы привязались ко мне?! Сначала на корабле, теперь здесь. Да если бы я организовал похищение, разве сидел бы я вместе с вами в этой тюрьме?!
Всё так же подозрительно глядя на него, женщина некоторое время молчала, видимо, обдумывая ситуацию.
– Ну, если не вы, то… Скорее всего, они намерены получить выкуп за нас обоих.
Костя прямо-таки подскочил на своей постели.
– Какой выкуп, что вы городи… Что вы говорите! С меня и взять-то нечего. У меня дома-то своего нет, живу у…
– Дома у него нет, жить ему негде! – женщина ехидно и зло рассмеялась. – А просторная двухуровневая квартира на Кутузовском, а вилла возле «Холмогоров», не помню уж, сколько там у вас гектаров земли, а поместье в Алексеевском районе, а ещё вилла в Андалузии, замок в районе Мантре – это кому принадлежит? А дорогущие автомобили, самолёты, вертолёты, да много чего ещё! Сколько можно прикидываться, Борис Михайлович, вам не надоело? И не старайтесь изменять свой голос. Право, это нисколько вас не красит. Говорите обычным голосом – таким, какой мы все, хорошо знающие вас, привыкли слышать.
– Опять Борис Михайлович! Как я понимаю, вы решили поиздеваться надо мной?! Или, может быть, это вы с ними заодно?!
– С кем?
– Ну, с этими… похитителями.
– Я заодно с похитителями! Вот это новость! Борис Михайлович, постыдились бы, подумайте, о чём вы говорите! Когда вы только угомонитесь? Увязались за мной в такую даль, испортили мне поездку и даже здесь, в этом затхлом сарае, ломаете комедию. Ну что вы пялитесь на меня, как на …?! В конце концов, непристойно так смотреть на женщину.
– «Пялитесь»! Экое слово-то нашли – постеснялись бы незнакомого человека. Обвиняете меня бог знает в чём и вдобавок оскорбляете.
– Я вас оскорбляю?! Да вы…
Наверное, они долго бы ещё препирались, но снаружи послышались шаги, заскрежетал засов, заскрипели петли, дверь отворилась, и к ним вошли несколько человек, и с ними один из тех, кто усаживал их
