style="font-size:15px;"> – Как здесь… красиво, – пробормотал Скай, осмотревшись. – Я никогда не задумывался, насколько может быть на севере красиво. Ни на что не похоже.
– Да, – согласился Йэстен. – Книги этого точно не передают настолько ярко.
Они еще какое-то время стояли и осматривались. Дракон с видимым наслаждением растягивал каждый вдох, словно смакуя запахи, попадающие с местным воздухом в его узкие, точеные ноздри. В хвойный дух леса вплетался медовый аромат цветущего луга – густой, точно цветочный настой в котелке, хоть черпай кружкой и пей!
– Будто сама земля поет, – вздохнул, по примеру своего друга, поглубже и Йэстен. – Знаешь, хочется просто лечь в траву и лежать, глядеть, как облака пляшут. Если не это место звало меня во снах, то какое же тогда?
Скай согласно качнул головой, но добавил:
– Не стоит все же грезить наяву, Тэнно. Мы не знаем здесь ничего и никого.
– Давай осмотримся, – предложил всадник.
Скай двинул крыльями, как если бы человек пожал плечами, и пошел следом за всадником, разгребая грудью волны высоких трав, будто корабль в зеленом море. Впереди воздвигался лес, слева где-то осталась река, и луг тянулся узким длинным языком меж лесом и речным берегом, по правую руку уходя вверх, в холмы, поросшие соснами и елями, и растворяясь там. Иди, куда вздумается – едва ли какое-то из направлений отличается от другого: нигде даже намека не было на след человека, как казалось поначалу.
И Йэстен со Скаем пошли – шли где-то с лучину или чуть больше, по лугу наискось от реки, и нырнули под лесную сень, где случайно не наткнулись на дорогу – скорее, впрочем, приличествовало сказать «тропу». Она была старой, поросла там и сям жидким кустарником и плосколистными травами, но все еще не потерялась в травяных прядях и не затянулась мхом. Под ногами похрустывали веточки и пружинил хвойный опад. Тропу эту явно натоптали не звери – присмотревшись, все-таки решил Йэстен. Давно затерлись следы колей от повозок, если те и были: не они навели всадника на мысль о людях, живущих где-то поблизости. Нет, все проще – на дорожной обочине стоял камень в рост высокого человека, обтесанный по краям и весь исчерченный письменами и странными рисунками – то ли орнамент, то ли еще какой вид письменности. Йэстен провел рукой по рисунку, стряхивая с камня рыжеватую и хвою – Видел он подобное впервые.
Стоило пальцам юноши прикоснуться к серому каменному боку, прохладному и шероховатому, как та самая музыка, что звала всадника, взвилась торжествующе, оглушительно, победно – так громко, что Йэстену показалось, будто над самым ухом ударили в медные литавры… и замолчала.
Пропала, затихла – будто не было ее никогда.
Йэстен потряс головой, как сделал бы тот, кому в ухо попала вода. Ощупал линии черт и резов в камне, пытливо прислушался к себе, к миру вокруг – ничего. Совсем ничего. Разочарованный стон
