потом легко оттолкнул его в сторону и пошел по склону вверх мимо детской библиотеки, к Ново-Вознесенскому храму. Пацан оцепенел, его плечо, будто побывавшее в железных тисках, онемело, и он тяжело дышал, представляя, чем на самом деле все это могло для него завершиться…
С улицы Некрасова Прямой свернул на Советскую в сторону Троицкого Собора. Понемногу он приходил-таки в себя. «Что это было? Сон? Галлюцинация?» – он прокручивал в голове варианты, но перед глазами его и теперь все еще стоял Павел Иванович в распахнутом плаще, обнажавшим нечто чудовищное… А зловоние… Оно словно прилипло к нему и по-прежнему не давало возможности перевести дух, то и дело вызывая рвотные спазмы. Он совершенно не мог ничего придумать. Ничего! Он не знал, что и как делать. Прав был злосчастный Павел Иванович, трижды прав! «Он сказал, что скоро и я… Так значит, и я тоже? Умру? Убьют? Как же быть?.. Господи!» Сколько же он видел всевозможных фильмов про мертвецов, но едва ли когда испытал даже легкое подобие страха. Но ужас, оказывается, возможен, и этот ужас – Павел Иванович Глушков…
Прямой вышел на Ольгинский мост и достиг уже середины, когда вдруг перед ним, завизжав тормозами, остановилась двигавшаяся на встречу синяя пятьсот двадцатая «БМВ». Через пару секунд Прямой сидел в салоне, а машина сорвалась с места. За рулем «бимера» был Гриша Функ – корешок и брателло. Немного растерянно он рассматривал Прямого и, наконец, спросил:
– Что это у тебя с башкой, Прямой?
– Не понял?
– Ну, белый ты весь, как лунь. Покрасился? Я еле узнал, в натуре.
– Почему белый? – Прямой повернул к себе зеркало заднего вида, посмотрел и растерянно взъерошил волосы. – Да… Все ништяк, покрасил… Так надо.
– Ну, раз надо – ладно. Давай о деле – Гриша достал какую-то свернутую бумаженцию и протянул Прямому, – Как только ты позвонил, я навел справки: вот имена и кликухи тех, из приезжей бригады. Только они не питерские, они залетные – с Поволжья откуда-то. И дело с ними темное.
– А ты помнишь Павла Ивановича Глушкова? – перебил вдруг его Прямой.
– Глушкова? – удивился Гриша. – Причем тут Глушков? Ну, помню, кто его не знал? Так вот, машины у них, в натуре, питерские – два «джипаря». Только это не их тачки. Им их выдали, причем в Москве, и послали к нам. Кто послал – выясняю, а зачем – похоже они и сами точно не въезжают, бурагозят пока по кабакам. Витя Скок среди них есть, но он так себе, даже не бригадир – пехота. Не мог он тебе предъявы делать. Не тот уровень. Похоже, разводят тебя, Прямой, и разводят круто. Есть кое-какие соображения – возможно это чехи1. Им хладокомбинат нужен, чтобы азеров подмять, им много чего нужно… Не понятно пока, что готовится, но нужно быть начеку. Ты сам-то, что думаешь, а, Прямой?
– Я-я? – задумчиво протянул Прямой. – Я, знаешь, тут Павла Ивановича сегодня видел, в парке у детской библиотеки. На горочке мы с ним посидели, так, о том, о сем поговорили…
– У тебя чего, крыша поехала? Тебя на Луну вот-вот зашлют, а ты мозги мне компостируешь?
– Про
Чеченцы (жарг.).
