первого предсказания. Я, оказывается, ДОЛЖНА ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ, КОТОРАЯ РЯДОМ. Говорила я тебе об этом?
– Не помню. Когда я Сашке о гадании рассказала – он надо мной посмеялся, ему-то на всех этих духов наплевать. Он в мистику не верит, может, это к лучшему?
– Конечно, к лучшему. Забудь про мистику, чтобы не притягивать несчастья.
– Как твои дела, тебя можно поздравить с новой интрижкой?
– Это гораздо серьезнее, чем интрижка. Я вляпалась. Подробности потом.
– Противная, что за секрет?
– Верный секрет женских побед. Завтра поговорим. Ты сегодня воспринимать что – либо не в состоянии. Новогодняя вечеринка, с вашего позволения, переносится в наш с Павлом дом, в наше пространство любви. Спроси у Сашки, он не против?
– В ваше пространство любви-и? – удивленно протянула последнее слово Люба, потом решительно закончила, – Сашка обожает ходить к тебе в гости.
– Вот и хорошо!
– Господи, мне уже пора в школу. У моих «троглодитов» сегодня дискотека. Все, все, бегу в душ!
– Желаю удачи! – Алла положила трубку и задумалась. Жизнь от нее требовала ограничений свободы, перемены поведения, а также – ответственности за свой выбор. Надо было настраиваться на это триединство. «Весь мир построен на триадах», – вспомнила она слова своего учителя.
Глава 6
Стояние Соломатиной у стен крепости не прошло для нее даром. Приняв с горя пол – литра водочки, чтобы не простудиться вследствие героической осады подъезда Аллы Сергеевны, она ночью загибалась от боли в межлопаточной области и правом плече. Видимо, для женщин кафедры физкультуры воспаление чего – либо становилось небесной карой. Мальчик вызвал ей «неотложку».
Назавтра факт этот Семена привел в умиление:
– Что, однако, зависть делает!
– Ты, о чем? Думаешь, Прасковья от зависти к Любиным медицинским процедуриям заболела? – спросил его Каржавин.
– А-то как же? Устала она от никчемной беготни, отдохнуть захотелось. Зависть – сестра соревнования, если верить Пушкину.
Люба с удивлением развернулась к Семену, на минуту перестав растирать звенящие от боли виски:
– Откуда такое глубокое знание творчества Пушкина, специально готовился?
– Отнюдь! Анечка Гордеева часто это повторяет во время баскетбольных встреч. Так что, я поневоле усвоил.
– Сема, тут все гораздо хреновее, – хмыкнул Каржавин.
– По – моему, вы оба рехнулись, – поморщилась Люба, – какие могут быть шутки, если у Прасковьи проблемы со здоровьем?
– Кто ищет – тот всегда найдет, – пробурчал Николай Петрович.
– Я бы на вашем месте посочувствовала ей, она же на жертвенник любви положила все, что имела, свое никудышное здоровье.
– Лучше мне посочувствуйте, что я буду делать, когда она поправится?
– Придется вернуть украденную Вами драгоценность – ее нестареющее сердце.
