губы. От одной мысли, что Ленка рядом, кровь прилила к низу живота и плоть взбунтовалась. Славка отпрянул, пытаясь держать расстояние, но Ленка, входя в кураж, нагнулась к его уху и пощекотала губами. Сердце Славки оборвалось, он остановился, как вкопанный, сбросил руки с бедра Субботиной, пристально посмотрел ей в глаза, и спросил:
– У тебя что, глюки? Я ведь не папочка….
– А ты бы хотел поменяться с ним местами?
– Я бы хотел, чтобы ты нас не трогала…
– Вот такая я зараза, девушка твоей мечты, – засмеялась Ленка и снисходительно погладила Славку по голове:
– Катись, суслик, а то группа поддержки тебя заждалась! И не забывай трусы завязывать красивым бантиком!
Славка психанул, и выскочил из зала.
– Какой жестокий мальчик, – обратилась Ленка к подошедшему Дынину, – он всех обижает…
– Потом вообще может стать браконьером, – сострил «Дыня» и засмеялся своей шутке.
В зале появились дежурившие на этаже учителя, чтобы проверить, все ли спокойно на дискотеке.
– Любовь Александровна, – окликнул Любу одноклассник Славки – Алешка Тропинин, – вы че не танцуете? Смотрите, Анька щас Семена Федоровича в темный угол уведет, и не досчитаетесь одного из коллег.
– Ха – ха! Опоздала твоя Анька, ей не отколется, – хмыкнула Лычкина, – она повела глазами в сторону стоявшей в отдалении пары, – его Кружевница очаровала и, кажется, надолго.
– О-о, это потрясающе интересно! – нажимая на «о», оживился Тропинин, – у Семена сегодня счастливый день!
– Алеша, какой он тебе Семен? – одернула Люба Тропинина.
– А че такого, Любовь Александровна? Ваши предки, наши предки на одной сидели ветке!
– Пойди, остроумный ты мой, посмотри лучше, что там со Славой случилось?
– Сокрылся он, любви… питомец нежный.[3]
– Так отыщи его, а то он кого-нибудь побьет, чтобы разрядиться.
– Я ему щас без надобности, вот, если бы Субботина от своего «Дыни» оторвалась, тогда другое дело…
– Алеша, это что, правда?
– Самая что ни на есть правда. Ленкины духи действуют на Верхонцева как нервно – паралитический газ.
Люба с сожалением посмотрела в сторону Субботиной, которая беззаботно смеялась очередной шутке Дынина.
Дискотека набирала обороты. По углам, где было темнее, парочки откровенно обнимались. Дежурные учителя растворились среди танцующих, не мешая интиму. Сибирцев совмещал необходимое (наружное наблюдение) с приятным (общением сразу с двумя прекрасными особами). Этими особами были: Кружевница, которая предпочла дискотеку домашнему одиночеству; и любимая баскетболистка Семена – Аня. Сибирцев, забыв про свою вчерашнюю страшную клятву – на женщин не смотреть, распускал перышки, как павлин. Флюиды обожания обволакивали его и томили душу неясными предчувствиями, соблазнительными
А. С. Пушкин «Гроб юноши».
