увидела хозяйку. Цветы пустили длинные усы во все стороны и совсем закрыли дорожку. Елизавета Матвеевна пыталась сделать им «благородную стрижку».
– Доброе утро, – поприветствовала Алина хозяйку.
– Доброе утро, деточка, – ответила ей женщина, – как ваша нога?
– Спасибо, вроде бы легче.
– Хорошо, что все обошлось.
– Да, хорошо.
Алина решила, что следует поблагодарить за доброе отношение славную матушку вчерашнего ее спасителя.
– Спасибо вам за приют, за теплое отношение, – сказала она, – здесь так замечательно, спокойно, но мне неудобно обременять вас и дальше своим присутствием.
– Никуда я вас не отпущу, – твердо ответила ей Елизавета Матвеевна, – даже и не помышляйте! Что в Питере пыльном делать? Да и выходные сейчас. Побудьте у нас пока, подышите воздухом, отдохните. Станьте нашей гостьей! И Николай рассердится, если вы уедете! Нет, нет, оставайтесь, пожалуйста, мы будем рады. В нашем доме так редко появляются молодые девушки, я уж и забыла, что нынче девушек волнует. Вот вы мне и расскажете!
– Елизавета Матвеевна, мне так неловко, навязалась на вашу голову!
– Про голову – это вы хорошо сказали, говорят, ни один волосок с головы, без воли Господа не упадет. Значит, и вы здесь не по своей воле оказались, а по воле Пославшего вас. Что должно было случиться – случилось. Сюда привела вас судьба!
– Нет, что вы, глупость моя и рассеянность меня привели…
Елизавета Матвеевна выпрямилась:
– Вижу, у вас какая – то тяжесть на душе. Что с вами приключилось? Не хотите об этом рассказать?
– Не знаю…это просто…да ерунда это все.
– Ладно, пойдемте в дом, завтракать пора. Николай к холодильнику записку прикрепил, чтобы разбудила я его в девять часов. Он в Старую Ладогу собирается на раскоп, там какие – то археологические ценности нашли.
– Он кто, археолог?
– Он доктор искусствоведения, – гордо произнесла Елизавета Матвеевна, – материальной культурой Древней Руси занимается.
– Я так и подумала, когда он сказал, что ученый. На физика Николай совсем не похож и на ботаника тоже. Скорее – артиста напоминает.
– Это он в прадеда, знаменитого художника, пошел. Красавец был, судя по фотографиям.
– Кто это там обсуждает меня? – раздался с лестницы голос, и перед женщинами предстал Боголюбов, обнаженный по пояс, с полотенцем на плече.
– Доброе утро, сыночек, – сказала ему матушка. Он поцеловал старушку и спросил Алину:
– Как вы себя чувствуете?
– Алиночке надо еще побыть у нас. Слабенькая она, – не дав вымолвить слово, быстро ответила за Алину Елизавета Матвеевна.
Уловка матери была Николаем замечена, но он, кажется, ничего против дальнейшего присутствия Алины в их
