и привозил для меня ценные книги. Я вела свой дневник наблюдая за растениями. А потом вот, поступила учится к вам на факультет. После гибели отца, в начале Первой мировой войны, вы для меня тоже стали очень близким человеком, ну после мамы и деда конечно же. – смущаясь сказала она.
Вавилов взял Марту за руку и крепко сжал её ладонь, понурив голову. Потом он расправился и пристально посмотрел ей в глаза.
– Марта! Дорогая моя девочка, я знаю, что могу довериться только вам. Все мои труды и вся наша обширная коллекция биоматериалов, находится под большой угрозой. Сегодня наш институт посетит делегация, в составе нового руководства Академии Наук. Мой товарищ из Петербурга, с которым мы прошли вместе две тысячи километров пешком в наших экспедициях, вчера направил мне телефонограмму.
– Вот, полюбуйтесь!
Вавилов наклонился к письменному столу и достал из стопки утренних газет сложенный пополам листок телефонограммы.
Департамент генетики Академии Наук СССР
ТЕЛЕФОНОГРАММА
Профессору Вавилову Н.И.
Что посеешь, то и пожнёшь. Вопрос озимых решен
– Что всё это значит? – в недоумении спросила Марта.
– А это значит, моя дорогая, что мы находимся накануне ревизии нашего генного банка. Теперь методология всестороннего изучения мировых генетических ресурсов биоразнообразия земли для их эффективной селекции, находятся под угрозой варварского метода заморозки.
– Вы имеете ввиду доклад Трофима Лысенко о яровизации на Всесоюзном съезде аграриев?
– Совершенно, верно. Возможно, метод яровизации и является могучим средством для селекции, но это несёт угрозу всей нашей академической системе. Метод не подтверждён на практике, а доверять экспериментам необразованного колхозника я лично не могу.
– Но вы же поддержали его идею озимых. С вашей помощью, его исследование о воздействии пониженных температур на развитие растений произвели революцию в мире генетики.
– Именно! Революцию! По мнению товарища Лысенко, не стоит тратить время на селекцию сельхоз культур, а нужно лишь закалять растения для выработки у них устойчивости в условиях холодного климата. То есть, все наши труды могут стать ненужными и лишенными смысла для пролетарской власти.
– Этого я и боялась.
– Уже вышла статья в газете «Правда». Мало нам революций, а теперь ещё и это на мою голову. – с досадой сказал Вавилов.
– Какое-то биологическое варварство, простите мой французский. – добавила Марта.
– Если это варварство будет продолжаться и расти такими темпами, в ближайшее время мои труды будут просто обесценены.
– Но Николай Иванович! Вы всемирно признанный, великий учёный, член международной академии наук, светило советской биологии… Как же это?
– Что посеешь, то и пожнёшь. – вздохнул Вавилов.
– Своими
