идет на казнь. Тех, кто уже точно знает, что остались считанные мгновения.
– Сыпь у меня. Отвратительная.
– Штаны сними.
– Зачем?
– Сжечь их хочу. Мода на неловкие блестящие штанцы прошла уже четыре года как. Как ты думаешь? Сыпь показывай.
– Неловко как-то…
– Серьезно?
– Да. Ну так иди в ванную и сфоткай. Фото покажешь.
Яша покорно ушел в ванную, как на эшафот. Второй раз за утро его личное пространство было наглым образом было проигнорировано. Галина деловито провела осмотр.
– И какой ты поставил себе диагноз?
– Я подумал, гепатит. Но, с другой стороны, может быть, это герпес или хламидии…
– Когда день рождения у тебя?
– 5 апреля… а что?
– Да подарю тебе учебник по биологии. Малыш, вот здесь, – она обозначила пальцем области поражения, – это потница. А вот это, – отлаженный жест, – дерматит. Средства контрацепции менять не стоило. Аллергия у тебя на дешевый толстый латекс. Нежный ты слишком. Так что пока не умираешь. Разве что от стыда. Супрастин на вооон той полке. Там же магранцовка. Слабый раствор сделаешь и вперед обрабатываться.
Она повернулась и исчезла у себя в комнате. Яша натянул штаны и растерянно начал выполнять команды. В дверь позвонили. Яша медленно размешивал марганцовку, с упоением наблюдая, как она растворяется, оставляя витьеватые следы в воде.
Выскочила Галя – или нет. Из комнаты выбежала девушка в строгой юбке и блузе, с пучком и в очках, лиловые, как марганцовка, губы.
– А кто тебя, блин нахрен, в гости звал? Или ты с ключами?
Яша знал, что подслушивать нехорошо и с отчаянной сосредоточенностью мешал марганцовку.
– Ключей нет. Как и тачки. Но поговорить надо, Галь.
Драматичный звон стекла заставил говорящего осечься. Яша, услышав голос Лёвы, уронил банку с марганцовкой.
– Сукины вы дети…– прошипела Галя.
– Маму не трогай, – невольным хором отозвались дети.
– Пол мой! У меня линолеум не высшего качества, сейчас это пятно рыжим будет! – она швырнула в Яшу половой тряпкой. – Идем, поговорим, если есть, о чем. Да. И вы оба: у меня пересда через полтора часа. Ускоряйтесь. Выходим через полчаса.
Яша тер пол. Из комнаты раздавались оживленные обрывки воскликов. Меня не касается. Меня не касается. Меня не касается. Не касается. Нет.
Лёва ушел. Галина выглядела довольной. В руке был лист а4 с лёвиной подписью.
– Все грустишь? – весело спросила она, присаживаясь на диван. – Казалось бы, что ты не умираешь, мы уже выяснили. Отчего печалишься?
Яша прокашлялся.
– Если ты хочешь с Лёвой быть… я все понимаю. И не держу, – сказал он и лезвие гильотины стремительно полетело к его шее с легендарным отныне засосом.
Галя потерла виски. Так
