образцового содержания, но выглядел он гораздо хуже, чем фасад здания. Нет, всё было чистенько, и нигде ничем не пахло, но здесь как будто бы витала в воздухе бедность. Это выражалось и в выцветших деревянных дверях, и в деревянных полах, скрипящих и страшно проседающих под тяжестью шагов, и в открытой проводке, идущей по стенам и потолку.
Артём ещё раз сверился с адресом на листочке. Ему нужна была квартира номер два. Нужная дверь отыскалась сразу. Хотя, собственно, и искать особо нечего было. На первом этаже находилось всего четыре квартиры, так что поиски и не могли быть долгими.
Подойдя к двери, Платов не нашёл рядом звонка, поэтому просто постучался. Спустя полминуты дверь открылась. На пороге возникла полная миловидная женщина в домашнем халате. Она была лет пятидесяти, славянской внешности, с правильными чертами лица и рыжими волосами. Взгляд у неё почему-то был испуганный.
– Я от Семёна Петровича, – произнёс Артём.
– А, это вы, значит, – улыбнулась женщина, и испуг тут же пропал с её лица. – А я уж было подумала… Да вы проходите, не стойте на пороге.
Платов кивнул в ответ на приглашение и вошёл в квартиру.
– Меня Сёмка-то по телефону предупредил, что постоялец придёт, но я вас почему-то по-другому представляла, – затараторила хозяйка квартиры. – Ой, да вы разувайтесь, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Сейчас вашу комнату покажу.
Артём с наслаждением снял ботинки. К ногам, закованным последние полдня в кожаный плен, тут же начала усиленно приливаться кровь. А если кровь куда-то приливает, то она откуда-то отливает. Платов почувствовал, как у него начала кружиться голова.
– С вами всё в порядке? – поинтересовалась женщина, увидев, что мужчина побледнел.
– Да. Сейчас пройдёт.
– Точно? Может, врачу вас показать? У нас Марфа Васильевна есть, замечательный специалист.
– Она у вас что ли одна во всей поликлинике работает?
– Нет. Есть ещё терапевт, хирург, травматолог и стоматолог. Но травматолог в отпуске, а к остальным, признаться, страшно идти. Залечить могут.
– Ясно, – сказал Артём. Он почувствовал, что кровь наконец-то в его организме распределилась равномерно, и ему стало значительно лучше.
– Отпустило?
– Ага, – кивнул Платов.
– Ну, тогда пойдёмте комнату смотреть.
Комната оказалась небольшой и сплошь заставленной всякой рухлядью. Тут был и старый массивный трёхстворчатый шкаф, и два старых кресла, на которых были навалены какие-то горы вещей, и торшер, и стопки книг на полу, и неимоверных размеров советский ламповый телевизор, восседавший на советском же письменном столе. Причём телевизор был настолько тяжёлый, что столешница достаточно внушительно прогнулась под ним.
– Ну, как, нравится? – поинтересовалась женщина.
– И сколько сии удобства стоят? – спросил Артём, пытаясь
