спрыгнуть на примятую траву, склонившую голову в ожидании снегов, но Олег перехватил её руку, сжал, будто наручником, обхватил за плечи другой рукой – и притянул к себе. Она уткнулась ему лицом в грудь – и услышала, как бухает его сердце. «Будто взрывное устройство…» – подумала она.
Олег Борисович погладил её по голове, точно маленькую девочку… Она зажмурилась, словно кошка, которую почёсывают за ушами, и улыбнулась блаженно. Олег нежно провёл по её щеке ладонью, будто стирал пыль со статуи. Неожиданно для неё чужая ладонь погладила её ягодицы, забравшись пронырливым зверьком под тугие старенькие джинсы, севшие от частых стирок… Её сердце поскользнулось на краю обледеневшей пропасти, с которой она глядела вниз, и у неё захватило дух… Было страшно, и она точно знала, что не надо подходить к самому краю… Но вывернулся камешек из-под стопы – и она пошатнулась, потеряла равновесие… Чужие ласковые руки парализовали её волю, шершавый кончик языка полз по её телу, точно перебирающий лапками шмель, которого она боялась прогнать: вдруг укусит, если она замашет руками? Гладил её как бы незряче и необдуманно, точно прощупывая её судьбу.
Она будто превратилась в пластмассовую куклу, которая может шевелиться только с помощью чужих рук, а внутри дрожь и обморок, в зажмуренных глазах кромешная тьма и ни одной звёздочки, чужое горячее дыхание прижимает её к земле, точно страх взрывной волны… И кажется, что всё это только тяжёлый сон, поскорее проснуться – и всё кончится: она лежит в мягкой постели, обнимая плюшевого мишку, прижимая его к своей груди, точно ребёнка… С мягкой игрушкой ей не так страшно засыпать, когда комната погружается в ночную тьму…
…Огненный шар взорвался у неё между ног, разбившись на мелкие осколки, больно впившиеся в её нежные внутренности. Олеся закусила губу, чтобы не закричать. Почувствовала солёный вкус крови на пересохшем и разбухшем языке… От обивки сиденья муторно пахло пылью и бензином. Ей показалось, что они несутся куда-то опять на большой скорости по ухабам – и у неё было единственное желание, чтобы эта дорога закончилась поскорее и она могла бы глотнуть свежего воздуха, которого ей здесь не хватало. Она чувствовала, что жар хлынул в её тело и добрался до головы, дышит ей в лицо, как Змей Горыныч, затягивая горло удушьем от шерстяного свитера… Она откинула голову вбок и смотрела на медленно покачивающийся потолок, который сейчас ей казался поверхностью воды… Она будто лежала под ее мутной толщей, придавленная тяжёлым грузом, и не имела никакой возможности всплыть и глотнуть воздуха… Последние мелкие пузырьки, срывавшиеся с её губ, поднимались вверх и представлялись ей теми же осколками от разорвавшегося внутри неё шара. Она закрыла глаза – и отдалась стихии, которая потащила её по острым камням, обдирая до крови тело и душу…
Внезапно её вынесло на берег. Она лежала почти бездыханная, не в силах пошевелиться… Рядом с ней валялось такое же безжизненное тело немолодого мужчины, в которого она была влюблена… Она больше не чувствовала любви к нему; любовь, потянувшая её камнем
