совершенно разные по своей природе: одна группа считает, что они носят наследственный характер, другая уверена, что они вызваны последствиями травм и несчастных случаев, а третья утверждает, что эти заболевания возникли в результате преднамеренных отравлений организма. Более конкретно, «пессимисты» склонны оценивать патологии российской политической системы как хроническое заболевание нашей страны. Из своих интерпретаций прошлого и настоящего России они делают вывод о неустранимости преобладания авторитаризма, как минимум, в обозримом будущем.
«Оптимисты», напротив, рассматривают авторитаризм как временный побочный эффект посттравматического синдрома на фоне комплексных трансформационных процессов постсоветского периода. По их мнению, ускоренный экономический рост и интенсивное включение России в международные процессы позволят со временем преодолеть эти пагубные и сильно затянувшиеся, но все-таки временные болезни.
Наконец, «реалисты» видят политику в России (и не только) как борьбу циничных носителей корыстных интересов в составе политического класса. Они утверждают, что авторитаризм представляет собой результат их преднамеренных действий, подобно тому, как заболевание может стать результатом преднамеренного отравления организма: в данном случае речь идет не только о метафоре, но и о вполне реальной практике использования боевых отравляющих веществ как средства борьбы с политическими противниками российских властей. Поэтому оценки «реалистами» перспектив преодоления авторитаризма в России во многом скептические: найти и успешно применить эффективное «противоядие», способное исправить последствия отравления, весьма непросто не только в медицине, но и в политике. Разумеется, эти три подхода политической диагностики не исключают, а скорее дополняют друг друга: более того, одни и те же эксперты порой сочетают элементы различных объяснений тенденций российской политики.
«Пессимисты»: Страна, непригодная для демократии?
«Пессимисты» исходят из того, что демократии в России просто неоткуда взяться. По их мнению, отсутствие (или, как минимум, слабость) демократических институтов и традиций в прошлом нашей страны и историческое «наследие» режимов разной степени репрессивности настолько укоренено в культуре, что стало непреодолимым барьером на пути демократизации, задав самоподдерживающуюся «колею»[67], выход из которой невозможен в принципе или сопряжен с колоссальными издержками. А поскольку российское общество исторически лишено иммунитета против авторитаризма в виде «правильной» массовой политической культуры, то оно, полагают «пессимисты», обречено оставаться авторитарным практически навсегда.
Попытки преодоления врожденных наследственных патологий для такой страны наталкиваются на столь сильное сопротивление сформированной веками «матрицы», что они заведомо не имеют шансов на успех[68]. Да, есть отдельные
North D. Institutions, Institutional Changes, and Economic Performance. P. 89–93.
Hedlund S. Russian Path Dependence: A People with Troubled History. London: Routledge, 2005.
