в зале бокса. Хорошо, что я давно освоил «зум».
Увеличиваю проекцию до максимума.
Стереть её воспоминания я не могу. Но я могу попробовать откорректировать её эмоции. Забыть она ничего не забудет – но может в будущем не испытывать никаких эмоций при воспоминаниях.
А воспоминания, которые не вызывают эмоций, вскоре сами по себе забываются.
Подача другой частоты на некоторые участки памяти действует подобно тому, как магнит – на древнюю магнитофонную ленту.
Обнуляет.
Главное – убрать эмоции. Не было возможности практиковаться, но, кажется, справляюсь. Подаю частоту, куда надо.
Хорошо, что я хорошо бегаю. До НОВОЙ КЛИНИКИ, выкладываясь по полной, добегаю за семь минут.
Звоню в бокс акушерского отделения снаружи. Знакомый голос называет меня по имени (видимо, не только у нас на мойке камеры имеют инфракрасный режим) и говорит через динамик:
– Что? Решил повторить подвиг полицейских?
Ха, этого парня я помню и знаю.
– Капитан Саматов, – улыбаюсь прямо в камеру. – Здравствуйте. Я рад вас слышать. Пожалуйста, свяжитесь с Бахтиным. Это срочно, никак не касается вашей работы. Это нужно мне лично. Можете попросить Олега Николаевича срочно приехать сюда? У вас наверняка есть свои каналы связи.
– Жди. Сделаю, – говорит динамик на двери голосом Саматова, который, судя по голосу, спать на работе не ложится.
Бахтин появляется на своём допотопном джипе через пятнадцать минут. Вижу по нему, что он тоже ещё не ложился.
В течение минуты вываливаю на Бахтина все события последнего получаса без утайки.
– Девочка сейчас там, рядом с трупами, на площадке. Никакой прямой опасности нет, плюс помнить последней пары часов она не будет, – заканчиваю свой доклад.
Бахтин две секунды сверлит меня нечитаемым взглядом. Не читаемым для других.
– Почему так странно решил меня вызвать? – безэмоционально спрашивает он.
– Если бы я вам позвонил оттуда, мобильный оператор отследил бы место звонка. И вышло бы, что я звоню вам с места происшествия в момент происшествия, – объясняю вполне логичные, на мой взгляд, причины. – В нашей стране самозащита обычно наказывается строже, чем убийство. Это я сам вижу из интернета. На беспристрастное разбирательство надеяться не стоит. Я ошибаюсь?
– Не сильно, – кивает Бахтин. – Ты понимаешь, что пытаешься сделать сейчас соучастником меня?
Теперь киваю я.
– Почему ты думаешь, что я, несмотря ни на что, буду на твоей стороне в явно уголовном вопросе? Очень чреватом для меня лично в случае любых утечек? – так же, безэмоционально, интересуется Бахтин. – Почему ты не предположил, что спокойствие моей жены и верность букве закона в моём случае окажутся сильнее?
– Потому что я, в отличие от остальных, знаю вас лично, – пожимаю плечами. – И вижу то, чего другие не видят либо предпочитают не замечать
