out, Edward! He has a gun![16] – крикнул Джордж Стоун племяннику и все-таки вытащил шпагу.
Граф шагнул вперед, готовясь сделать летальный выпад в сторону поручика.
Эдвард Стоун тоже обнажил клинок, но поручик на какие-то секунды опередил англичан, нажав на курок. Баек ударил по капсюлю, порох на полках воспламенился. И тут же грохнул выстрел и из дула пистолета вылетел смертоносный заряд. Алабин метил в графа, но племянник успел заслонить грудью дядю. Пуля попала прямо в Эдварда Стоуна. Он взмахнул руками и упал как подкошенный на снег. Кровь стремительно потекла из раны.
– Oh, my God, I’m dying…[17] – прошептал смертельно раненый племянник.
Алабин, недолго думая, достал второй пистолет и поспешным навскидку выстрелом прострелил левое ухо графу. Поручик чертыхнулся: опять этому трижды проклятому Стоуну несказанно повезло!
Джордж Стоун схватился за простреленное ухо, и кровь обильно потекла сквозь пальцы, унизанными драгоценными перстнями и кольцами.
Увидев, что промахнулся, поручик извлек из ножен саблю и обрушил всю мощь своих ударов по владельцу Рокингемского замка. Алабин яростно атаковал, а Стоун отчаянно защищался…
Но вдруг кто-то обхватил руки кавалергарда сзади, не давая ему ударить клинком, а другой вырвал саблю. Затем на поручика насел еще один человек, за ним – четвертый и пятый… Алабина повалили лицом на снег и стали вязать руки кушаком. Это подоспели вовремя на помощь Стоуну российские жандармы. И тут в гущу полицейских словно стенобитный таран врезалась разъяренная Зинаида Ивановна, которая принялась нещадно колотить их по спинам маленькими сухонькими кулачками.
– А ну, отпустите, ироды, сыночка моего! – кричала барыня. – Безумный он не ведает что учиняет! Побойтесь бога, не издевайтесь над умалишенным! Отпустите его немедля, а то всех вас сгною в Сибири! Всех!..
Жандармы неохотно расступились, а Зинаида Ивановна опустившись на колени, прижала голову сыночка к своей груди и заплакала… Поручик был в беспамятстве.
В графской карете, закрыв лицо руками, лила горькие слезы Екатерина Разумовская. Она была вне себя от горя: Митя, Митя, что же ты наделал безумный!
Полдень.
Санкт-Петербург.
Дворцовая набережная, дом № 36. Трехэтажное бледно-зеленое здание в стиле неоклассицизма, построенное когда-то известным архитектором Франческо Бартоломео Растрелли. В данном особняке располагалась Главная гауптвахта Императорского Зимнего дворца.
В это время здесь, в одной из комнат, находился арестованный Алабин, а также следователь по его делу Кологривский и три влиятельные персоны: шеф Кавалергардского полка, генерал-майор Федор Петрович Уваров, полковой командир, генерал Николай Иванович Депрерадович, и флигель-адъютант его величества, ротмистр Александр Иванович Чернышев.
Чернышев служил вместе с Алабиным в кавалергардах, сражался при Аустерлице, (Алабин был в то
Осторожно, Эдвард! У него пистолет! (
О боже, я умираю… (
