и всеподавляюща администрация. Думать – запрещается. Это хорошо выразил директор института. Он сказал, что за нас думает партия. Люди боятся возмущаться, потому что все они зависимы. Кто по месту работы, кто по месту учёбы. Самые отчаянные обязательно пострадают». Вот где настоящее инакомыслие! Сколько сдержанного сарказма в её описании, например, заседания кружка марксизма-ленинизма.
Визбор тоже демонстрирует политическую неблагонадежность, осуждая всеобщую фестивальную эйфорию: «Завтра у вас в Москве открывается фестиваль. Блажен, кто верует. Меня, откровенно говоря, не очень-то тянет обмениваться сувенирами и автографами на московских мостовых. Я равнодушен к напудренной и надушенной столице нашей, подмалевавшей щёки румянами… Город мой люблю в тишине переулков, в грохоте работающих улиц, в разноцветных огнях квартир-многоэтажек».[16]
Но при этом они оставались истинными детьми своего времени, взращенными на плакатах «Мы за мир». Сегодня это вызовет улыбку: Ада Якушева пишет, как ходила протестовать против политики Израиля к израильскому посольству, «а вернувшись домой, заревела… Не смейся, но я, кажется, начинаю бороться за мир!»
В публикации писем сознательно отсутствует датировка. Это сделано для того, чтобы избежать протокольности. И хотя это затруднит работу литературоведов и критиков, изучающих творческий путь героев книги, но зато переписка приобрела характер целостного художественного произведения.
А. Якушева, кроме всего прочего, прекрасный журналист. Двадцать лет она проработала на радиостанции «Юность». Ездила по командировкам: Сибирь, Дальний Восток, Курилы, Камчатка, Сахалин… С любовью вспоминала в книге «Если б ты знал…» про людей, с которыми сводила ее «Юность». Кому, как не ей, пристало вести передачи о бардах «Песня, гитара и я». А ещё она вела передачу по письмам радиослушателей, которая называлась «Здравствуй, товарищ!» А. Якушева сохранила несколько папок с этими письмами, летопись, как она говорит, целого поколения.
Если бы А. Якушева поставила такую цель, она стала бы блестящим публицистом. Её статьи о специфике авторской песни, публиковавшиеся в середине 60-х гг., выглядят так, будто они написаны сегодня. Всё актуально и никакой юношеской запальчивости, сентиментальных всхлипов. Великолепный материал для диссертации об авторской песне.
А. Якушева говорила: «В институте я начала вести дневник, который открывался такой мыслью, что и жизнь моя, и любовь моя, и всё, что в жизни положено человеку, будет связано с этим необыкновенно прекрасным зданием на Пироговке. Так оно и вышло в дальнейшем…»[17]
Дождик опять в окна стучится,
Чёрные тени скользят по стене.
Прежние песни, знакомые лица
Вечером в гости приходят ко мне.
Вижу колонн тень голубую,
Призрачный свет за окном
А. Якушева. «Три жены тому назад…» История одной переписки. – М., 2001, С.201.
Из личного архива Н. Богатырёвой.
