церковь по поводу разводов.
Переселяться Юбер не хотел. Он испробовал все: и попытку перенести разговор в спальню, причем был крайне удивлен жестким отпором жены. И попытку заявить о том, что он не намерен уходить из собственного дома, на что Джен напомнила, что его дом – над лавкой Дюмушелей, а брачный контракт не позволяет ему претендовать на ее имущество. И угрозой устроить скандал, на что Джен пообещала сделать достоянием всего города его неприглядное поведение. А уж когда он пригрозил (видимо в качестве последнего аргумента) выпороть непокорную супругу, она просто послала старую Мари-Луиз за стражей. И легла спать только после того, как Юбер был выдворен из дому, а обе двери, и парадная, и задняя надежно заперты на массивные щеколды.
После этого у супругов началась позиционная война. Строго говоря, это были скорее атаки. Юбер каждую свободную минуту проводил в кофейне и норовил вести себя с Джен то как смущенный ухаживающий юноша, то как несправедливо обиженный возлюбленный. Мамаша Дюмушель примчалась на следующее же утро и пыталась устроить скандал, требуя, чтобы Джен и мужа обратно приняла, и долги его заплатила. А когда Джен отказалась от такой сомнительной чести, пообещала знатно испортить ей репутацию. Часть горожан заняла сторону Юбера и перестала посещать кофейню. Однако, нашлись и те, кто поддержал ее, как папаша Дюфур, который не постеснялся нелицеприятно высказаться о мужчинах в личиночной стадии развития, способных только жить за чужой счет.
Отец Марсель которому Джен все рассказала и попросила совета, долго вздыхал, но согласился отписать епископу обо всех обстоятельствах дела, призвав ее не слишком надеяться на благополучный исход.
– Но почему?
Оказывается, в их ситуации возможен либо развод, либо аннулирование брака[7]. Поскольку брак существовал, и аннулирование не представляется возможным, следует искать причины, по которым их следует развести. А их не так много, как кажется. Вот скажите мне, мефру Алори, у вас был близкородственный брак? Нет. Налицо брачная измена? Нет. У кого-то из вас слишком юный возраст? Нет. Налицо двоеженство? Нет. Дурная болезнь? Нет. Душевная болезнь? Тоже нет. Импотенция и несостоятельность супруга? Нет. Избивание мужем жены? Нет, он только грозился. Брак, заключенный против воли? Опять нет, я сама на это согласилась… Бесплодие, отсутствие наследников? А вот и да! А что, так можно?!
Отец Марсель только вздохнул, намекая на то, что данная причина почти никогда не считается весомой в глазах церкви, и предложил воспользоваться другой лазейкой. Оказывается, существовало и такое понятие как развод по соглашению сторон[8]. Но подумав, Джен поняла, что это не их случай, Юбер на это не пойдет.
– Что ж, остается уповать на решение канцелярии епископата…
Настроившись на долгое, и, возможно, бесплодное ожидание решения епископа, она никак не ожидала, что события примут неожиданный и жутковатый оборот. В тот вечер, уже закрыв обе двери, Джен неожиданно вспомнила, что кажется забыла убрать в холод сливочное масло и проклиная собственную
Развод, грубо говоря, это расторжение брака. Брак официально признавался, существовал и так далее. Разводы встречались крайне редко, только в том случае, если аннулирование никак невозможно.
Аннулирование брака – это немного другое. Брак не признавался существующим. Если вы аннулировали брак – вы не разведены, у вас по бумагам и брака-то не было.
Типичной формой расторжения брака в средневековье был развод по соглашению сторон. Его можно было получить, подав заявление, например, в ратушу, которое регистрировалось в специальной книге. Представ перед судом, супруги свидетельствовали, что взаимно освободились от брачных уз, а условия между собой укрепили залогом. Тот из супругов, который бы в будущем стал предъявлять права на другого супруга, должен согласно с этим заплатить определенный залог в пользу монарха. Это типичное соглашение о расторжении брака, содержащее формулу отказа от права на возвращение состояния супружеской жизни, подкреплённую залогом.
