из маленького кармашка, спрятанного в складках платья, небольшой кусок черствого хлеба, протянула брату. Тот с жадностью схватил его, потом помедлив, спросил.
– А ты, ты ведь и так ничего не ешь, вон какая худая? Мама расстроиться, если тебя такую увидит.
– Со мной все в порядке, мама нас любыми рада будет видеть. Я-то в доме Станового живу, а вот тебя среди воинов не кормят совсем. Ешь, давай.
Мальчик с жадностью набросился на засохшую краюху хлеба.
– Как ты бедный мой, справляешься?
Ласково спросила девушка, погладив брата по волосам.
– Нормально, в двух нарядах старшие хорошие, не обижают меня, только в одном старший лютый дядька, бьет за малейшую провинность.
– Часом не сегодня его смена?
– Нет, он вчера был, вон синяк, какой поставил.
Мальчик продемонстрировал полностью синее предплечье на левой руке.
– Потерпи родной, немножко, закончиться все скоро.
Девочка печально вздохнула, прижала к себе брата. Его подбадривает, а сама не верит, что это вообще закончиться когда-то. Раньше еще верила, что мама вернется, заберет их отсюда, а сейчас она даже не знает, жива та или уже, может и не стало ее.
– Мне пора.
– Когда мы еще сможем, увидится?
– Через два дня. Хорошо?
– Обещаешь?
– Обещаю!
Сестра еще раз обняла брата на прощание, в лоб поцеловала и к воротам, ведущим в Пустошь, пошла. Группа людей уже далеко уйти успела, маленькие фигурки в далеком мареве на горизонте маячили. Девочка на ходу убрала волосы в пучок, платком голову обмотала, очки на глаза одела, побежала людей впереди догонять.
Группа людей в плотных одеждах, с наглухо закрытыми лицами, дошла до нужного места в Пустоше. Земля здесь большими ямами была изрыта. Ямы вниз уходили на пару метров, чтобы в них спуститься, нужно было воспользоваться лестницами, установленными ранее, в предыдущие дни. В группе были и мужчины и женщины, мужчины несли шанцевый инструмент – кирки да лопаты, женщины корзины, ведра и веревки. Вниз по лестницам спустились, инструмент и ведра разобрали, за работу принялись. Одни кирками куски жесткой твердой земли откалывают, на куски помельче ее дробят, другие руками перегребают, пустую землю в сторону откидывают. За ними люди с лопатами эту землю в ведра и корзины собирают. Четвертые ведра наверх подают. Сверху пятые подальше от ямы ее относят, высыпают и ведра назад на веревках опускают. Пыль густая поднялась, плотные платки–повязки, и очки на лицах спасают людей. Пыль высоко вверх из ямы поднимается, дальше ее утренний ветер подхватывает, в сторону стана относит. Иногда, в дробленных пыльных кусках земли, рыба попадается, разная – мелкая, большая, окрасов разных. Люди сортируют рыбу, некоторую отдельно в ведра складывают – эта для еды пригодна. Другую рыбу обратно в пыль выбрасывают – эта отравленная, есть ее нельзя. Солнце высоко над горизонтом поднимается, припекает, душно становиться, дышать тяжело, каждый замах кирки, каждое движение лопатой даются все труднее
