и горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. И я клянусь в этом.
– Я, Катрин Кэролинг, беру тебя, Луи Бланшар, в законные мужья, – я говорила с трудом, боясь заплакать, – чтобы быть с тобой в радости и горе, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас, – сократила я клятву, забыв остальное.
– Ваше Высочество, – опять шепнул епископ, – клянусь в этом.
– Клянусь, – еле произнесла я.
Священнослужитель подал кольцо Луи, чтобы тот надел его мне на палец.
Далее последовали ещё речи и проповеди, которые я практически не слушала. Казалось, что они были бесконечны. За это время я очень устала, и мне хотелось от всех скрыться. По окончании церемонии Луи сиял от восторга, он взял меня за руку, и мы направились к выходу, где нас встретили поданные, которые ждали с нетерпением окончания бракосочетания. Они приветствовали нас громкими овациями. Я натянула улыбку и махала рукой всем в ответ.
Мы сели в открытую карету и поехали обратно в замок, где должен был состояться банкет для родственников и близких гостей. Вся толпа слилась в одну массу, их приветствия – в гул. Я ничего не замечала: ни где мы едем, ни других деталей.
Когда завершилась обязательная часть, мы вошли в бальный зал, в котором играл оркестр. Там нас также встречали гости, и, встав с тронной стороны, мы начали принимать поздравления. Каждый желал подойти, поздравить и пожелать долгих лет.
– Благодарю… спасибо… польщена… – С моих уст слетали эти и другие зазубренные фразы для каждого гостя.
Мы безупречно играли свои роли, никто и не мог предположить, что за этим всем стоит. Ночь уже опускалась на город. Гости стали покидать замок.
– Ваше Императорское Величество, – обратилась я к отцу с поклоном, – думаю, что достаточно. Мы можем удалиться?
Он кивнул. Мы с Луи под восторженные возгласы оставшихся родственников отправились в спальню.
Когда мы отдалились от всех, я скинула туфли, взяла их в одну руку, другой поднимая подол платья, чтобы не покатиться с лестницы, и пошла в комнату, которую для нас подготовили.
– Устала? – спросил Луи, посмотрев на меня.
– Да.
– Я могу донести тебя, – улыбнулся тот.
– Не сто́ит, – сказала я, глядя под ноги.
– Что случилось там в соборе? Я очень испугался.
– Давление упало. Душно.
– Почему твои радужки глаз опять поменяли цвет? Это ведь не линзы? Вряд ли Её Величество разрешила бы надеть чёрные линзы.
– Не знаю. Мы пришли, – показала я на дверь, пытаясь открыть её.
– А нет никаких традиций, как мы должны зайти? Может, я занесу тебя, или сделать цветной след.
– Не говори глупостей, – я открыла дверь и зашла.
Леонор, как всегда, постаралась. Цветы были повсюду, и даже на кровати, свечи горели на подоконнике, на полу раскиданы лепестки роз. Не отреагировав на это убранство, я села у зеркала и первый раз за весь день увидела свои глаза.
– Боги, –
