Здание заколочено, окна разбиты… Только ветер играет с занавесками. А афиша “Веселой пастушки” так и висит…
–Боже мой… Мне тяжело поверить в то, что всего лишь несколько месяцев назад все было по-другому…Казалось, в жизни будут только премьеры, вечеринки с друзьями, покупки во французских магазинах… А потом случится что-то такое необыкновенно-прекрасное, ради чего и стоило бы все это начинать.
–Что, например? – скрестив под собой ноги и затянувшись сигаретой, спросил граф.
–Ну к примеру наш спектакль увидит какой-нибудь известный режиссер из Америки и пригласит меня, Беату и Аду в Голливуд. Или на худой конец в Париж!
–Сразу всех троих? – усмехнулся Метек. – Боюсь, польский театр не оправится от такого удара…
–Но зато все увидят, что американки и в подметки не годятся нам, полькам! – в запальчивости вскрикнула Магда, запустив в графа накрахмаленной подушкой.
–Огонек, что за снобизм? По-моему, все женщины одинаковы – во всяком случае без одежды. – засмеялся тот.
–И немки?
–Не знаю. Вероятно, тоже. – пожал плечами Метек.
–А мне говорили, что когда они орут “Хайль Гитлер” и поднимают руку, то их соски тоже твердеют и устремляются ввысь!
–Кто может нести такую чушь? – раздраженно сказал Метек.
–Да так… Есть такой Ромек. Немного чокнутый. Вчера рассказывал на рынке.
–Этого Ромека упекут в тюрьму за такие россказни, – сказал граф.
–Ты мог бы перестать на них работать? – тихо спросила Магда, уткнувшись головой в его покрытую густыми светлыми волосами грудь.
–На кого- на “них”? – осторожно спросил граф, хотя прекрасно знал, что Магда имеет в виду.
–На немцев.
–Я не работаю на немцев. – устало сказал Метек, понимая, что разговор вновь касается ненавистной ему теме. – Мы выполняем заказ магистрата. Это все. От нас им требуется проект строительства дороги и план работ. И наняли они нас только потому, что в Германии не так легко найти инженеров, которые бы согласились сюда приехать.
–План строительства дороги, по которой поедут германские танки на восток для завоевания мирового господства! – ехидно заметила Магда. Метек давно заметил, что во время подобных разговоров ее голос становился из теплого и невероятно сексуального в холодно-насмешливый.
–Я только делаю свою работу. Или, по-твоему, я не должен зарабатывать на кусок хлеба? И не должен содержать маму?
–Для этого не обязательно брать у них деньги. И не обязательно напиваться с эсэсовцами, как будто это твои лучшие друзья. Куда подевалась ваша шляхетская честь, граф Домбровский? –
Магда отстранилась от него и стала искать рукой брошенную на пол одежду. В такие моменты она чувствовала брезгливое отвращение к самой себе за то, что не устояла перед мужским обаянием
