он не слышал жену.
– …сидевшего рядом с водителем выбросило через лобовое стекло. Он скончался до приезда своих коллег… Водитель заживо сгорел в машине…
На экране мелькнуло распростертое тело погибшего, под которым темнела лужа крови. Очевидно, во время аварии одна кроссовка с бедолаги слетела, и Владимир безмолвно взирал на оставшийся предмет обуви.
Белая спортивная кроссовка.
Сводки жуткого ДТП сменили новости о родителях-садистах, моривших голодом своих детей, но перед его глазами пульсировал кадр, запечатлевший белую кроссовку.
Он выключил телевизор, только сейчас поняв, что Ирина давно ушла с кухни.
Почему ничего не было сказано о ребенке?! О девочке, которую увезла «Скорая»?! Что с ней-то?!
«Ничего. В смысле, ничего страшного, – успокаивающе произнес внутренний голос. – Они отвезли ее в больницу и поехали по другому вызову».
Конечно. Вполне могло быть и так, но отчего-то эта версия казалась Владимиру неправдоподобно-хрупкой, словно шаткий карточный домик. Уж слишком мало времени прошло с тех пор, как ребенка забрали врачи.
Он попытался убедить себя в том, что на какой-то кроссовке свет клином не сошелся (мало ли врачей носят спортивную обувь), но и это почему-то не успокаивало, все было бесполезно. Так же бесполезно, как и отвечать себе на вопрос, почему его так волнует судьба чужого
(папа!)
ребенка.
– Может, ее никуда и не увозили, – неожиданно вслух произнес он. – Этот колдырь не умер, я просто ошибся, когда щупал у него пульс. Он проснулся и поднял хай, когда увидел, что девочку хотят забра…
«Бред. И тебе об этом известно», – внутренний голос быстро прервал его раздумья.
Лежа в кровати, он неожиданно спросил Ирину:
– Знаешь, мне вот тут недавно подумалось… Если бы мы не могли иметь детей, ты согласилась бы на усыновление?
Жена удивленно взглянула на него.
– Почему ты спрашиваешь? У нас прекрасная дочь. И скоро будет сын!
– Я все понимаю, – мягко сказал Владимир. – И тем не менее. Знаю, ты очень хотела ребенка. Предположим, все эти ЭКО и прочие современные средства забеременеть не дали бы результата. Как ты думаешь, смогли бы мы?..
– Не знаю, – после недолгого размышления ответила Ирина. – Да, мне жаль этих несчастных малышей в приютах, но, Володя, чужой ребенок всегда будет чужим. Вспомни, с каким трудом нам далась Настюша.
Да, Владимир помнил. Еще бы не помнить – роды Ирины оказались неожиданно сложными настолько, что даже потребовалось его присутствие.
– Я не уверена, что у меня хватит мужества и силы воли, чтобы относиться к нему как к родному. Не знаю, – повторила она и провела указательным пальцем по груди супруга. – Иди ко мне.
– Настя спит? – полюбопытствовал Кузнецов, но она уже закрыла его рот поцелуем.
21 апреля, среда, 00:25
После секса Ирина завернулась в одеяло и мгновенно
