собой одну личность, а человек в страхе – уже другую. В зависимости от того, что мы чувствуем и переживаем, тем мы и являемся. Жадный человек – это один человек, а влюблённый человек – уже другой. Все эти люди находятся в постоянной борьбе и противоречии, время от времени овладевая нашим сознанием, иногда мы, как говорится, теряем голову и находимся, как бы, не в себе.
Если человек способен постоянно концентрироваться на этих небесных душах, то он обретает бессмертие, питаясь только энергией Ян. Настроиться на призвание душ «хунь» простому человеку не просто, так как с ним тут же вступают в противоборство семь земных душ «по», которые обычно приводят человека к смерти. Чжуан-цзы и «Лао-цзы в своём трактате «Дао-дэ цзин» в двух планах рассматривают оппозицию «жизни-смерти». В первом плане проблема смерти рассматривается как фаза жизни бесконечного процесса перемен, а смерть – лишь одна из перемен в континууме существования. Второй план подразумевает отрицание самой смерти, где смерти, как абсолютному небытию, нет места, так как сам процесс перемен является бесконечным путешествием «беззаботным скитанием – «сяо яо ю», к которому не применима категории цели и нет места целеполаганию, так как сама сотериологическая целенаправленность в мире и есть бесконечная трансформация.
Поэтому человек может стать божественной сущностью, не гибнущей даже при мировых катаклизмах, ибо обретший Дао человек получает божественный статус астральных и уранических гениев, способных к чудотворению через сущностное слияние с космическими силами. Этим даос и отличается от простых людей, таких как буддист или конфуцианец. Ведь эти люди из-за своего учения не достигают того совершенства, которым обладает даос. Поэтому все они смертны, ибо они бессмертны по природе, субстанционально, в качестве единого потока трансформации, в свою очередь определённого изначальным единством мира «уравненного сущего» 气物 «ци у», но как индивиды, единичные и неповторимые. Они неизбежно смертны, переходя в момент смерти в некую иную форму существования, при этом данная трансформация сугубо спонтанна и не регулируется какими-либо причинными отношениями типа индийской кармы, и так продолжается до тех пор, пока индивид остаётся лишь объектом трансформаций. Но если он в силу обращения к даосской психотехнической практике (о которой говорит Чжуан-цзы) обретает прозрение и достигает осознанного единства с сущностными механизмами процесса перемен, то он уже сам производит трансформацию. Он овладевает искусством выживания, как опытный пловец овладевает бурунами и потоками за счёт знания закономерностей течения. Тогда из объекта трансформации он становится субъектом процесса, обретя собственно бессмертие в том понимании, которое задано соответствующей доктриной, радикально трансформируя свою психофизическую природу и получая способность к чудотворению.
Это и есть наша постоянная борьба чувств, другими словами, наших личностей
