Вероника, заметив мою растерянность, видимо, решила прийти на помощь, подбодрить и сгладить затянувшуюся паузу, потому что взволнованно протараторила:
– Мистер Клевер шокирован новостью о маньяке, но я его очень хорошо понимаю! Когда я впервые услышала об этом, то чувствовала себя примерно также и не в силах была вымолвить ни слова. Весь этот ужас, происходящий в нашем городе, буквально у нас под боком, до сих пор не даёт спокойно спать! Кто знает, может убийца прямо сейчас бродит где-нибудь поблизости в поисках очередной жертвы?
– Может быть, вам стоит перестать читать газеты? – наконец, сумел выдавить я, хотя меня так и подмывало крикнуть, чтобы они вдвоём катились к чертям собачьим. – Уверен, ваш сон сразу же наладится.
– Но что же, в таком случае, обсуждать за семейным ужином? – искренне изумилась Вероника и покрепче прижалась к Патрику. – Муж и жена всегда должны что-нибудь обсуждать.
Я снова потрясенно посмотрел на них. Эти два, с виду приличных, идиота обсуждают за ужином всякую мерзость, сделав разговоры про маньяка и совершённые им убийства главной темой семейных ужинов. Поверить не могу. Они словно шакалы, у которых нет никакого уважения ни к чужому горю, ни к собственному счастью. Держу пари, эта грязная парочка ждет не дождется утра, чтобы выудить из ящика свежую газету и, затаив дыхание, прочитать там какое-нибудь очередное дерьмо. Их не будет интересовать, как прошел день Благодарения в школе Святого Луки или как из питомника имени Марка Твена на волю выпустили подросших медвежат застреленной браконьерами медведицы. Им это не надо. Они ждут сенсацию. Грязь, кровь и убийства, вот что их интересует. И не только их. Многих в этом, утонувшем в фекалиях, городе. Без мерзостей каждая газета обречена на провал. Журналисты понимают это, поэтому продадут душу дьяволу, лишь бы только заработать рейтинг и лишний доллар. Уверен, дай им право и возможность, они сами начнут убивать невинных людей, описывая свои ощущения и последние минуты жизни жертв на первых страницах самых уважаемых газет, которые с упоением будут читать законопослушные, прилежные граждане.
И эти двое не стесняются называть себя счастливой семьей и порядочными людьми. Мне жаль их самих и их прогнившие душонки. Они напоминают мне кусочки высохших испражнений, завернутые в красивые золотистые фантики. Я снова испытал к этой парочке истинное отвращение, поэтому, широко улыбнувшись, быстро сказал:
– Я постараюсь быть осторожным, дорогой Патрик, спасибо за совет! Но мне действительно пора!
Плюхнувшись на водительское сиденье, я запустил двигатель, еще раз улыбнулся им на прощание, тронулся вдоль тротуара, а потом достал трясущейся рукой из нагрудного кармана платок, вытер со лба холодный пот и украдкой посмотрел в зеркало заднего вида, убедившись в том, что эти идиоты уже позабыли о моем существовании и, неспешно бредя в противоположном направлении, о чем-то увлеченно переговариваются. Интересно, что они обсуждают? Или кого? Вряд ли меня. Скорее всего, они снова болтают о трёх пропавших женщинах, о маньяке и о различных версиях
