нас шебутной, к стриптизершам поближе полезет. Можно так вниз навернуться, что и костей не соберешь…
– Вряд ли, – не согласился Комов. – Максимум на ступеньку пониже упадешь…
– С одной ступеньки на другую, ниже, ниже… – не сдавался Рома. – Ну, чисто гипотетически…
– Чисто гипотетически можно и к столбу докопаться, – сказал Степан. – Но мы же в здравом уме, маразмами, тьфу-тьфу, не страдаем… Это что там за клоун на сцене?
За девушками на сцене Круча следил вполглаза, слушал их вполуха, зато заметил появление худосочно-костлявого паренька с гривой темных кучерявых волос. Нелепая кепка с бубоном на длинном козырьке, полосатая рубаха – вздорная пародия на робу зэка с особого режима; широченные джинсы, спущенные ниже верхнего среза трусов. Балаган, одним словом.
Паренек не мог спокойно стоять на сцене. Приплясывал, махал рукой так, что едва удерживал в ней микрофон. А с языка сыпалась паскудная чушь.
– Теща зятю – ты видел парня, который меня спас? Зять ей – да, он уже приходил ко мне извиняться!.. И еще!.. Теща спрашивает у зятя, когда отходит ее поезд. А он – через два часа, восемь минут, четырнадцать секунд! Ха-ха!..
Кулик слушал эту ахинею, плотно сомкнув губы. А Комов даже порывался встать, чтобы подняться на сцену и пинком прогнать со сцены этого мерзопакостного паяца.
К счастью, фигляр заткнулся по своей воле. Рассказал пару-тройку затертых анекдотов, объявил выход «великого и непревзойденного мага» и убрался со сцены.
Объявленный гипнотизер в длинном колпаке и шелковом плаще вышел в зал.
– Кажется, идет к нам, – возмущенно нахмурился Лозовой.
– Что-то здесь нечисто, – покачал головой Комов. – Сначала тещу в мой адрес травили, теперь еще и это чудо… Точно, к нам идет.
С улыбкой до ушей гипнотизер подошел к столику, бесцеремонно взял под локоток Степана; свободной рукой обвел его друзей, показал на сцену.
– Прошу, господа! Ваш выход!
– Я тебе сейчас!.. – нахраписто дернулся Комов.
Но Круча его осадил резким взглядом.
– Спокойно, Федот, все нормально.
Он дернул рукой, высвобождая локоть, с важным видом поднялся из-за стола, в сопровождении гипнотизера поднялся на сцену.
– Сейчас будет цирк! – потирая ладони, сказал Матвей.
Из окна хорошо была видна сцена. Иллюзионист на ней и четыре мента. Сами виноваты, что повелись.
– Зря ты так, – недовольно сказал Сева.
– Не нагоняй тоску, брат.
Матвей и сам понимал, что напрасно злит ментов. Игры с огнем заканчиваются пожаром. И не поступил бы он так опрометчиво, если бы сам не стал жертвой гипноза. Сейчас он хотел доказать, что хваленые битовские менты ничем не лучше его.
– Чего без дела сидят, пусть потанцуют…
– Ну-ну, я тебя предупреждал, – буркнул Сева.
– Ты,
