признаков какого-нибудь заболевания, а затем проверили, нет ли у него с собой древнего амулета, украденного из одной могилы во Франции, загадочного браслета, незаконным образом приобретенного в Чили, зловещей пряжки от пояса, которую они стянули в Монголии, или таинственного шарфа, сделанного из перуанского погребального покрова. Чего угодно, что могло вызвать сверхъестественный побочный эффект.
Они ничего не нашли, но гудение не прекращалось, поэтому они методично обыскали комнату, проводя руками под стульями и вдоль карнизов и время от времени поглядывая друг на друга, чтобы убедиться, что гудит по-прежнему только один. Если кто-то сыграл с ними злую шутку, самым вероятным кандидатом был Гринмантл. Конечно, у Ломоньера имелись и другие враги, но Гринмантл стоял ближе остальных. Во всех смыслах.
Ломоньер не нашел ничего, представляющего сверхъестественный интерес. Только кучку сухих божьих коровок.
– Эй. Это я.
Ломоньер повернулся к гудящему брату, который одновременно перестал гудеть и уронил сигарету. Она беспомощно алела на железном полу. Брат хмурился, глядя на гавань, и вид у него был задумчивый, что в целом противоречило его натуре.
– Это сказал он? – уточнил Ломоньер.
Ломоньер нахмурился.
– Кажется, это был не его голос.
Третий брат произнес:
– Вы слышите меня? Я пока не вполне разобралась, как оно работает…
Это совершенно точно был не его голос. И не его выражение лица. Брови Ломоньера, разумеется, двигались вполне естественным образом, но таким, какого от них никогда не требовалось раньше. Поэтому он выглядел моложе и настойчивее.
Ломоньер дружно ощутил близость откровения.
– Кто здесь? – спросил он.
– Пайпер.
Это имя немедленно оказало подсознательный эффект на Ломоньера. Ярость, ощущение, что его предали, шок, а потом опять ярость и ощущение, что его предали. Пайпер Гринмантл. Жена Колина. Никто не упоминал ее имя в разговоре, но она всё равно влезла.
Ломоньер сказал:
– Пайпер! С какой стати? Покинь его.
– О, значит, вот как это работает? – с любопытством спросила Пайпер. – А как выглядит? Жутко? Как будто говоришь по телефону, только через чужое тело?
– Это ты, – с удивлением произнес Ломоньер.
– Привет, папа, – сказала Пайпер.
Хотя прошло уже много лет, Ломоньер до сих пор прекрасно помнил манеры своей дочери.
Ломоньер сказал:
– С ума сойти. Чего тебе надо? И как поживает твой поганец муж?
– Он в Бостоне без меня, – ответила Пайпер. – Наверно.
– Я просто хотел услышать ответ, – произнес Ломоньер. – Я это и так знал.
Пайпер сказала:
– Ты был прав, а я ошибалась. Я больше не хочу ссориться.
Ломоньер, который затушил сигарету, теперь сентиментально вытирал один глаз.
Ломоньер,
