мракобесие.
Мы считали, что противостоим международной агрессии – мусульманский радикализм, англосаксы, натовцы и все, кому не лень, ринулись терзать умирающего льва. Наверное, потому для врага мы не были просто журналистами – мы олицетворяли правду, совесть, долг и честь. Мы олицетворяли Россию – ненавидимую Западом Россию всегда и во все времена, поднимающуюся с колен Россию, цементирующуюся идей православия и былого величия. Мы были вне закона, потому что не находились под международной правовой защитой как журналисты. Порой нас ненавидели даже больше врага и устраивали на нас охоту. Кто-то называет нас комбатантами, хотя по большому счету мы стрингеры, стримеры или фрилансеры. Хотя для кого-то просто сумасшедшие. Но нет, это не так, мы вполне разумные люди, просто не можем оставаться в стороне, когда рядом кто-то нуждается в помощи. Главное – честность во всём. За деньги на амбразуру не ложатся, потому в любом военном конфликте мы над конфликтом. Если только это не касается России. Наверное, потому, что мы читали правильные книги и пели правильные песни. Мы не лгали. Мы были настоящими.
Автор
Жаркая зима в Дамаске[4]
Посвящается моим боевым товарищам Марату Мусину, Василию Павлову, переводчику Виктору[5], а также сирийским бойцам, оставшимся верными присяге и сгоревшим в пламени гражданской войны.
Тогда мы были еще вместе. Потом жизнь развела нас, но не по разные стороны баррикады. Просто дальше каждый из нас пошёл своей дорогой, не пересекаясь, и лишь с Маратом мы по-прежнему продолжали идти вместе до самой его гибели. Но тогда мы верили друг другу, оберегали друг друга, спасали друг друга. Тогда мы жили другой жизнью и в другой жизни, имя которой – война.
Война – это вообще другое измерение, другая система координат и ценностей, и то, что в обычной жизни кажется безнравственным и противоестественным, на войне превращается в обыденность. Только подлость всё равно остаётся подлостью, трусость – трусостью, предательство – предательством…
Но тогда мы всё-таки были вместе…
I. Комсомольский проспект, 13
– Серёга, привет! Так, в среду вылетаем… – как всегда, заполошно заорал в трубку Марат, полагая, что его вопли парализуют волю к сопротивлению. Стоял август, по утрам носилась назойливая липучая паутина, росные утренники гоняли мурашки между лопаток, и душа давно требовала покоя и умиротворения.
– Не могу, старик, работа всё-таки, – вяло за нудил я.
– Нет, какая работа?! – задохнулся от негодования Марат. – Там такое творится! Там такие дела заворачиваются! Мы теряем Сирию, понимаешь?! Ливию потеряли, Ирак потеряли, теперь очередь за Дамаском! Если их не остановить там, то придётся драться уже на улицах Москвы и твоего Белгорода!
Внутренне холодея от возможной виновности в надвигающейся геополитической
Описываемые события относятся к январю – февралю 2013 года за два с половиной года до ввода российский войск.
Сирийский переводчик. Использован псевдоним. Подлинное имя не раскрывается.
