от приютившей их на ночлег избушки, стояла не великокняжеская дружина. Но всё одно это уже был конец пути. Теперь их не преследовали ни холод, ни голод, ни дикие враги. От стана к стану, от дружины к дружине пришли они наконец-то к избе Юрия Всеволодовича.
У самого великокняжеского крыльца он увидел такое, что дыхание Иванкино перехватило. Как когда-то в деревне под Владимиром, по пути из Коломны, в дружине князя Всеволода Юрьевича, изумился он, увидев в избушке свою маленькую сестру Марфу, которая оказалась её дочкой Настёнкой. Так и сейчас. Но один раз увидев её, разве теперь спутает! Но как она оказалась здесь? Эти родные глаза, этот с самого детства знакомый изгиб губ: что маленькая Марфинька, что теперешняя Настёнка – не отличишь. Так и застыл перед ней Иванка, с места тронуться не может. Она-то, конечно, его не знает, не помнит. Ведь что такое увидеть один раз да в тёмной избе, да причём она была заспанной. И, помнится, больше тогда не отводила глаз от князя, удивлялась ему…
Девочка вопрошающе смотрела на Иванку:
– Дядечка, ты что?
– Ты Настёнка, так ли тебя величают? – всё ещё боясь ошибиться, но твёрдо веря, что ошибки нет, выдохнул Иванка.
– Да-а! – моргала недоумённо глазами девочка. – А ты-то кто будешь?
– Я братик твоей мамы Марфы.
Настёнка, распахнув широко глаза и открыв рот в полувозгласе, кинулась было к нему да приостановилась:
– Так ведь… дядя Иванка сгиб в Володимире, мне тятя от этом сказывал.
Взволнованный, не вникнув до конца в слова Настёнки об отце, он ответил, тряхнув пустым рукавом:
– Вот рука осталась в Володимире, а я, слава богу, выбрался.
Тут уж Настёнка с радостным визгом бросилась обнимать своего дядю. Успокоившись, она покосилась на Корнюху, стоявшего поодаль и смотревшего на них каким-то непонятно тревожным взглядом:
– Кто это, дядя Иванка? – спросила Настёнка.
– А это сыночек мой, новоявленный.
Иванка шагнул к Корнюхе и тоже прижал его к себе. И Настёнка всё поняла без всяких слов и объяснений. Отдышавшись и успокоившись, Иванка спросил:
– Настёна, а кого ты тут ждёшь-ожидаешь?
И тут девочка опять вернулась в свою горькую действительность, и слёзы выступили у неё на глазах:
– Так ведь князь обещал, что возвернёт моего тятеньку, да вот нет его. Каждый день хожу сюда.
Опять пришло время удивляться Иванке:
– Да разве жив Авдей?
– Жив! Жив мой тятенька, жив! – затараторила она и рассказала обо всём: как с отцом встретилась, как искали они князя, и как Авдей пошёл к нему, и до сих пор его нет.
Выслушал всё Иванка, нащупал рукой княгинино письмо и, погладив Настёнку по голове, твёрдо сказал, ступив на крыльцо княжеского дома:
– Подождите меня немного, вскорости мы с Авдеем придём.
Корнюха
Часто, очень часто
