говорить. Над барной стойкой зажглись лампочки, выхватывая из темноты лицо Эдгара – бледное, осунувшееся, с синяками под глазами от явного недосыпа. Несмотря на это, черты его лица спокойно можно было назвать красивыми, без страха погрешить против истины. Тонкий нос, крупный лоб, большие серые глаза и густые волосы того же глубокого каштанового оттенка, что и у Эванджелин, отросшие настолько, чтобы можно было взъерошить их пальцами, но еще недостаточно, чтобы собрать их в хвост, как делал Эван, – все это определенно нравилось женщинам. В нем чувствовалась порода, как чувствуется она в красивых лошадях или собаках.
Бармен поставил перед друзьями две рюмки и наполнил их текилой. За спиной Эдгара извивались в танце девушки, не обращая никакого внимания на друзей.
Эван поднял рюмку.
– За твое возвращение! Тебя тут чертовски не хватало!
Друзья выпили, Эван хмыкнул.
– Я вижу, ты тут уже давненько гуляешь. Или начал еще в самолете? Как это тебя упустили из виду за месяц до конца сезона?
– Да пошли они! – Эдгар присовокупил еще несколько непечатных ругательств. – Я и так для них как кукла скачу, они на мне такое бабло делают, а я еще буду их дурацкие правила соблюдать! Живи, мол, впроголодь, то не ешь, это не пей, туда не ходи. В итоге они мне сказали: «Парень, тебе нужен психолог, ты будешь посещать его регулярно». А я сказал: «Неделю отгула мне дайте – и тогда я буду в порядке без всяких мозгоправов», – он опрокинул стопку и добавил, – сошлись на трех днях. Так что времени у меня мало – я начал еще там, в аэропорту.
– Вот зануды! – подытожил Эван, взял еще одну рюмку и повертел ее в руках. – Правила, конечно, правилами, но они слишком стремятся превратить тебя в непрекращающийся бессловесный и послушный поток денег. Ты до следующего уикенда планируешь приходить в себя? – поинтересовался он, глядя, как Эдгар опрокидывает в себя одну за другой еще две рюмки. – Дейв верещал дурным голосом, когда ты на тестовые пришел тогда после Монако, помнишь? Впрочем, не могу не сказать, что он в чем-то был тогда прав, ты ведь очень живописно вписался в отбойник.
– Да уж, – поморщился Эдгар, – порой шея дает о себе знать после того случая. И я так больше не делаю. Но эти три дня – мои, и я буду распоряжаться собой, как хочу! А там снова тренировки – уже и не выпьешь. Скоро все это кончится, вернусь в Лондон – месяц будем кутить! Обмывать чемпионство, – он рассмеялся, – ну или поражение.
– Да конечно! – расхохотался Эван. – На сколько ты уже оторвался от Кабреры? Бедный парень просто не сумеет так извернуться, чтобы отыграть очки за оставшиеся гонки. Так что если вдруг ты не решишь подарить ему титул, то обмывать будем победу. Мы тут, кстати, на три дня? – спросил он, покосившись на танцующих девушек. – Или к тебе на продолжение?
Эдгар сник:
– Здесь три дня сидеть, конечно, смысла нет. Но домой нельзя. Так что сегодня здесь, а завтра поглядим.
– Почему это домой
