шаг, – понизила голос почти до шепота Зара.
Констанция поморщилась. Еретичка читала ее мысли словно раскрытую книгу. Между прочим, Франческа тоже как-то обронила вроде бы невзначай, что иные дамы обвиняют других в легкомыслии в то время, когда сами не в силах скрыть просыпающиеся чувства. Неужели внезапно вспыхнувшая страсть графини к Лузаршу замечена окружающими? Но ведь Констанция даже самой себе в этом не признавалась. Барон де Руси старше ее на десять лет, оба они уже далеко не молоды. Легкую интрижку им бы простили, но глубокое чувство может завести их очень далеко. Не исключено так же, что благородный Глеб хочет просто использовать гостью для собственного возвышения. Но этого проще всего добиться, вступив с ней в законный брак. Однако ни сам барон, ни шевалье из его окружения ни разу даже не заикнулись об этом.
Приезд благородной Сесилии вывел графиню из задумчивого состояния, в котором она пребывала все последние дни. Констанция не видела сестру десять лет и была просто ошеломлена произошедшими в ней переменами. Отправляла она Сесилию в Антиохию глупой девчонкой, а теперь ее обнимала за плечи замужняя дама двадцати с лишком лет, уверенная в своей победительной красоте. Графиню Триполийскую сопровождала немногочисленная свита из двадцати сержантов, трех служанок и двух шевалье, один из которых был, кажется, оруженосцем. Но почему-то именно этого смазливого юнца лет пятнадцати встречали в замке Ульбаш особенно бурно. Филипп буквально повис на шее у гостя, словно признал в нем родного брата.
– Это Венсан де Лузарш, – небрежно махнула ручкой Сесилия. – Мой паж. Хотя нет, я сама упросила Понса произвести его в оруженосцы накануне отъезда.
– Лузарш? – удивленно вскинула бровь Констанция.
– Венсан средний сын барона де Руси, – улыбнулась супруга благородного Понса. – А у тебя такой вид словно ты увидела приведение.
– Просто он очень похож на своего отца, – поспешила пояснить графиня. – Тогдашнего, двадцатитрехлетней давности.
– Так ты была в него влюблена! – догадалась Сесилия.
– В ту пору мне едва исполнилось двенадцать лет.
– Для бурной страсти маловато, а для романтических мечтаний в самый раз, – быстро подсчитала Сесилия. – Я сама влюбилась в одиннадцать лет.
– В своего первого мужа?
– Нет, – отмахнулась Сесилия. – Я влюбилась в двух юных шалопаев, с которыми голой купалась в бассейне замка Русильон. Не волнуйся, они были еще моложе меня, и мне приходилось буквально силой добиваться от них поцелуя.
– Ты меня поражаешь, сестра, – засмеялась Констанция.
– О, дорогая, это – Восток, здесь можно обрести власть только напором и силой. Будешь сидеть сложа руки – останешься приживалкой.
Сесилию можно было назвать легкомысленной, но ее суждения о людях оказались поразительно точны, выдавая незаурядный ум и природную наблюдательность. С бароном де Руси она обнималась так долго, словно встретила родного отца. Филиппа и вовсе расцеловала в обе щеки, вогнав того в краску.
– Не
