похорон уехали к тёще на майские праздники, и общение за неделю свелось к минимуму, с каждым днём сокращаясь наполовину. А вчера жена, кажется, вообще не звонила. Голос старшей дочери он не слышал уже месяц, может больше. Взрослая стала, занятая, про папку сама и не вспомнит, только когда что-то нужно.
Но он живой. Хоть и пьяный, опустившийся и вонючий, но живой. А Илюха – нет. Не выдержал. Не смог. Рассыпался. Сгорел. Заперся в ванной, когда жена на работу ушла и дочку в школу отвела, и вены себе вскрыл. Под «My Friend of Misery», свою любимую композицию. У него всегда мурашки по коже бежали, когда акустический гитарный проигрыш звучал. Всё осознанно. Готовился он к этому. К нотариусу сходил, завещание написал, счета в банках обнулил, все деньги, которые припрятаны были, домой принёс, на стол положил и сверху записку – «Я так жить не могу».
Зачем всё? Зачем…??? Похоронили Илью Первого Мая, в День солидарности всех трудящихся, мать их так. Почти никто из тех, кто друзьями себя считал, кому повезло больше, кто при работе остался, на похороны не пришёл. Стыдно, наверное. Каждый только о своей заднице думает. Почти все, за исключением пары человек, из тех, кто на должностях российских закрепились, отвернулись, звонить перестали, а при встрече в городе старались сделать вид, что не узнали, потупив спрятанные за стёклами тёмных очков глаза. Зачем с ними общаться? Они теперь никто.
Самогон закончился, и бутылка покатилась в угол балкона к куче таких же опустошенных, как и он сам, стекляшек, смятая пачка «Marlboro» полетела следом в том же направлении. Телефон, поставленный на беззвучный режим, завибрировал. Олег поморщился, закрыл крышкой поллитровую стеклянную банку полную окурков, которая стояла около правой ноги и жутко воняла, взял телефон. «Настя». Жена.
– Ты всё бухаешь? – ни «привет», ни «как ты?», ни «как дела?», сразу к делу – выносить мозг. Это у неё получается лучше всех в мире.
– Ну. Чё хочешь? – раз она так, тоже сюсюкать не буду.
– Заканчивай, давай. В животное уже превратился, квартиру засрал так, что я туда возвращаться не хочу…
– Не хочешь – не возвращайся, – перебил Олег супругу.
– Ты ох… л, муж мой? Все мозги пропил. Это моя квартира.
– Это моя квартира, я её покупал. За свои кровные, а то, что на тебя оформил – дурак был. И вообще, иди в жопу. Все неприятности из-за тебя, жизнь мне испортила … – жена отключилась, а Олег подумал, что Настя, в принципе, ни в чём не виновата, просто она единственная, кто позвонил ему сегодня. За что он её так, дурак? Правда, скотиной стал.
Встать удалось с трудом. Ставшая непослушной и ватной от долгого сидения в одной позе нога не хотела сгибаться, и он пошатнулся, ударившись губой о дверной косяк. Кровь стала заливать подбородок и капать на пол.
– Пи… ц, допился, – Олег снял майку, зажал губу и, как мог, побежал
