огромными волнами. Взлетев выше мачт, они столкнулись и словно две гигантские руки потянули «Императрицу» вниз, в глубину. Вздрогнув всем корпусом от носа до кормы, огромный корабль заскрипел, застонал украшенными рунными цепочками досками обшивки. Слегка завалившись на правый борт «Императрица» выпрямилась и начала кренится на левый. Вновь выпрямилась. Рванулась вверх, силясь вырваться из плена морской стихии. И волны отхлынули, отступили, забрав с собой дань из вопящих и отчаянно кричащих, но пока еще живых мертвецов. Взамен они оставили на мокрых досках не меньше двух десятков уродливых существ: покрытых чешуей, гротескных пародий на людей, с короткими ногами и длинными плоскими хвостами. Глубоководные или морской народ – одно из проклятий Великого океана, сделавших дальние плаванья столь опасными.
Атаковали они молча. Воинственные кличи – удел наглых теплокровных, чьи вкусные тела и теплая кровь – законная добыча повелителей глубин. Кривые, словно сабли кочевников, темно-синие когти на скрепленных перепонками пальцах с легкостью распарывали набитые конским волосом куртки соленых клинков. И не дай боги упасть за борт! В воде против десятка глубоководных даже у сильного одаренного мало шансов.
Когда огромная масса воды обрушилась на палубу, Гварт намертво вцепился обеими руками в мачту и сумел устоять на ногах.
Укрывшись за своей спасительницей от похожего на бросок змеи выпада ближайшего глубоководного, он одним быстрым движением высвободив из плена ножен кривую фалькату, столь удобную в абордажных схватках.
– Когда шлюх нет, сойдет и драка, – зло оскалился он в лицо рыболюду. В ответ раздалось злое шипение, жабры на шее глубоководного вздулись, а на голове раскрылся ярко-красный плавник, больше похожий на петушиный гребень.
– Страшно, аж жуть, – усмехнулся Одноглаз, приглашающее взмахнув мечом. – Иди ко мне, рыбка моя.
Глубоководный ударил, но кривые когти разрезали только воздух в том месте, где только что стоял Гварт. Ухватившись за свисающий канат, старый пират подпрыгнул и приложился двумя ногами точно в челюсть твари. Глубоководный отлетел назад и порядком приложился спиной о борт. Шипя от боли и ярости, он упал на палубу.
Одним хищным броском переместившись к пытающемуся встать врагу, Гварт с наслаждением врезал ему ногой по голове. Фальката упала вниз. Перерубив позвонки, острое лезвие глубоко вошло в шею, почти отделив голову рыболюда от тела. Резко запахло тухлыми яйцами, зеленая кровь толчками выходила из глубокой раны.
– Эх, а сила уже не та, – пожаловался пират бьющемуся в предсмертной агонии мертвецу. – И зрение испортилось, – добавил он, окинув беглым взглядом палубу левиафана, и начал медленно отступать назад. – В глазах вон троится. Не-е-е, ребята. Больно вас много!
Кровавая схватка кипела уже по всему кораблю. И если в центре она плавно перетекала в бойню, то на носу и корме соленые клинки успешно сдерживали глубоководных. Но те не убывали. Да куда там! Океан вокруг левиафана просто кишел сотнями
