style="font-size:15px;"> – Спасибо. Однажды я на нем уже прокатился… Лучше поездом.
– Как знаешь. Поезд приходит в половине третьего. В три жду…
– Не поздновато ли для свидания?
Ответить ей не дали. Люди тянулись пожать Маке руку, высказать ей свое восхищение, дотронуться до ее плеча. Олег вернулся к Тихону и больше в столице Маку не видел.
Всю ночь в Москве гуляли, пели и пили. Толпа хлынула на Лубянку, тогда еще площадь Дзержинского, с яростным желанием покончить с ненавистным КГБ. Но обошлось. Покончили лишь с памятником железному Феликсу. Его стащили при помощи крана с постамента и под ликующие крики увезли прочь.
Москва осталась позади. За окном вагона тянулись пригороды, вывернувшие к полотну железки свою неприглядную изнанку. Ряды бетонных коробочек-гаражей заканчивались неизменной свалкой. Кучи ржавого железа, остовы легковушек, изношенная резина, бутылки, банки и всевозможные отбросы вызывали отвращение. Но наших пассажиров пейзаж сейчас не интересовал. Два бывших воспитанника детского дома возвращались в родной город победителями. Одному из них предстояло отстоять на выборах титул мэра, другому – помочь другу построить рай в отдельно взятом провинциальном городке России. Оба верили, что их планам теперь уже никто не помешает. Два студента, что ехали с ними в купе, спали мертвым сном на верхних полках. Они тоже участвовали в защите Белого дома, теперь отсыпались всласть, и разбудить их мог лишь ушат холодной воды.
Тихон размечтался вслух:
– Демократия сумела себя защитить, и жизнь очень быстро наладится. Цементный завод закончим, выборы проведем.
– Смотри не сглазь. – Усмехнулся Голенев.
– Знаешь, Олежка, я так счастлив! – Постников полез в карман, достал пачку сигарет и потянул друга в тамбур: – Хоть покурю, пока жены нет рядом. Видишь, какой я трус?
– Ты танков, Тиша, не испугался. Не всякий солдат перед танком устоит, а ты у нас человек гражданский. Ты не трус. Ты герой.
Постников, хоть и находилась его жена за триста с лишним километров, закурил так же воровато, как если бы она сидела с ними в вагоне. Затянувшись, еще раз огляделся и, виновато улыбнувшись, добавил:
– Нет, Олежка, я трус…
– Значит, ты очень смелый трус. – Усмехнулся Голенев, и взъерошил другу волосы на макушке.
Некоторое время рядом с железной дорогой тянулось шоссе. По нему на бешеной скорости промчал черный «мерседес». Олег узнал лимузин убитого им бандита:
– Вон твоя героиня полетела. Часа на два раньше нас дома будет.
– Ты сказал, что она подруга Кащеева?
– Так и есть.
– Странно. А мне она понравилась. Смелая, так сказать, девушка, и за дело наше постояла. Кстати, что-то давно самого Кащеева не видно…
– Соскучился?
– Да ладно, хватит о них, об уголовниках… – Тихону не хотелось думать о грустном. Образ идущей на танк Маки не вязался с воровским миром: – Я не герой. Вот девушка… Как ее зовут?
– Мака ее зовут.
– Занятное имя… Она настоящая героиня.
