как у европейских женщин или у тех легендарных дам, что прогуливаются в одиночестве по улицам Стамбула… А ведь я просто хотел сказать ей приятное.
Размышляя над причиной молчания, хотя, конечно, ничего сразу тогда не осознав, я засмотрелся на медленно качавшиеся от ветра ветви деревьев в саду. Мы часто лежали, обнявшись, в кровати, разговаривали и смотрели в окно на деревья, на соседние дома и на ворон, летавших с крыши на крышу.
– На самом деле никакая я не смелая и не современная, – тихо сказала Фюсун, нарушив безмолвие.
Я объяснил себе ее слова тем, что слишком уж тяжела для нее тема и что ей просто неловко, поэтому и не придал им значения.
– Женщина может безумно любить мужчину много лет, но совершенно не быть близка с ним… – осторожно прибавила Фюсун.
– Конечно, – поспешно согласился я.
Опять наступило молчание.
– То есть сейчас между вами ничего нет? А почему ты не приводил Сибель-ханым сюда?
– Нам в голову это не приходило. – Я и сам удивился, почему мы с Сибель не догадались встречаться в квартире матери. – Раньше я здесь занимался, читал, общался с друзьями, слушал музыку. Почему-то вспомнил об этой квартире из-за тебя.
– Верю, что тебе и в самом деле такое раньше не приходило на ум, – заметила внимательная Фюсун, которую трудно было провести. – Но в остальном, что ты рассказываешь, чувствуется ложь. Это так? Я хочу, чтобы ты никогда мне не врал. Я даже не верю в то, что у вас сейчас ничего нет. Раз нет, поклянись в этом. Пожалуйста.
– Клянусь, что мы с Сибель сейчас не занимаемся любовью, – улыбнулся я, обнимая Фюсун.
– Ну а когда вы собирались возобновить отношения? Летом, как только твои родители уедут в Суадие? Когда они уезжают? Скажи мне правду, и я больше никогда не буду ни о чем тебя спрашивать.
– Они уедут в Суадие после нашей помолвки, – пробормотал я смущенно.
– Ты мне сейчас хоть раз соврал?
– Нет.
– Подумай хорошенько.
Я сделал вид, что задумался. В это время Фюсун достала у меня из кармана водительские права и с любопытством вертела их в руках.
– Этхем-бей, – прочитала она. – У меня тоже есть молочное имя. Ладно. Ты подумал?
– Да, подумал. Я тебе ни разу не врал.
– Именно сейчас или в эти дни?
– Никогда… – сказал я. – Мы пока на той стадии, когда ложь не требуется.
– То есть?
Я пояснил, что наши отношения не ради выгоды или общего дела и, пусть мы скрываем их ото всех, друг к другу у нас искренние, чистые чувства и нам не нужно менять их на ложь.
– Уверена, ты мне соврал, – призналась Фюсун.
– Быстро же иссякло твое уважение ко мне!
– Признаться, я бы хотела, чтобы ты мне врал… Ведь обычно врут ради того, что больше всего на свете боятся потерять.
– Конечно,
