пусть и издалека.
Она делала вид, что не замечает меня. Нас разделяло семь столов, и за четвертым по счету расположилось беспокойное семейство Памук. Я пошел в ту сторону и немного поболтал с братьями Айдыном и Пондюзом, у которых некогда имелись общие дела с отцом. Вдруг мой взгляд поймал, как молодой наглец Кенан, сидевший за соседним столом, не сводит с Фюсун глаз и заговаривает с ней.
Семейство Памук, некогда богатое, но бездарно потерявшее свое состояние, чувствовало себя скованно среди богачей. Они пришли все: красивая мать и отец двадцатитрехлетнего Орхана и его старшего брата, их дядя и двоюродные братья. В непрерывно курившем Орхане не было ничего примечательного, о чем стоило бы упомянуть, кроме того, что он отчего-то нервничал, но при этом пытался насмешливо улыбаться.
Покинув унылый приют Памуков, я пошел прямо к Фюсун. Как описать радость, засиявшую на ее лице, едва она удостоверилась, что я отважно направился к ней и все во мне кричит о любви к ней? Она густо покраснела, и темно-розовый оттенок придал поразительную живость ее коже. По взглядам тети Несибе стало понятно, что Фюсун ей все рассказала. Я пожал сухую руку тети, потом руку вроде бы ничего не подозревавшего отца, с такими же длинными пальцами, как у дочери, а затем – нежную ручку Фюсун с тонким запястьем. Когда очередь дошла до моей красавицы, я, подержав ее за руку, расцеловал в щеки, и близость нежной шеи и изящных мочек пробудила во мне желание, напомнив о минутах радости и страсти. Вопрос, который я все время твердил про себя: «Зачем ты пришла?» – тут же превратился в слова: «Как хорошо, что ты пришла!» Она тонко подвела глаза, губы накрасила розоватой помадой. Все это в сочетании с духами делало ее немного чужой, но и невероятно притягательной одновременно, а еще – более женственной. Однако по ее покрасневшим глазам, по детской припухлости век было ясно, что после нашего расставания она плакала. Вдруг в ее лице появилась решимость уверенной в себе зрелой женщины.
– Кемаль-бей, – храбро произнесла она, – я знакома с Сибель-ханым! Прекрасный выбор! От всей души поздравляю вас!
– О, благодарю…
– Кемаль-бей, – тут же вмешалась ее мать, – один Всевышний ведает, насколько вы занятой человек, и нашли-таки время позаниматься математикой с моей дочкой! Благослови вас за это Аллах!
– У нее ведь завтра экзамен? – Я, разумеется, не забыл об этом. – Будет лучше, если она сегодня вечером пораньше вернется домой.
– Конечно, у вас теперь есть право ею руководить, – многозначительно произнесла мать. – Но она столько слез пролила от этой математики… Уж позвольте ей хотя бы сегодня повеселиться!
Я с отеческой нежностью посмотрел на Фюсун. От шума и музыки нас никто не слышал – так бывает во сне. Фюсун то и дело бросала на мать гневные взгляды. Я несколько раз был свидетелем ее гнева в «Доме милосердия» и поэтому в последний раз окинул взглядом ее упругую грудь, чуть видневшуюся в вырезе платья, роскошные плечи, нежные, почти детские, руки. Меня, как огромная морская волна, обрушившаяся на берег, охватило чу
