что там дело было темное. Война, моровое поветрие, голод. Я читала, тогда в Кордобе больше половины населения полегло, но он же мог помочь! Дед! Какой он мне дед? Так, дядька какой-то посторонний.
– Может, тебе стоило ему сначала наедине свои соображения изложить, а не на торжественном приеме в лицо плеваться?
– Если ты хочешь со мной окончательно поссориться, так и скажи.
Огневик не ответил, продолжая гладить меня по голове.
– Зиг, я же везде про своих родителей сведения искала – и расспрашивала, и Иравари кучу документов перерыла…
– Ну, как твоя демонесса умеет информацию добывать, я осведомлен. А также о качестве этой самой информации.
– Она, конечно, не идеальна, – согласилась я, – но архивы клана Терра уже, наверное, назубок знает.
– Поговори с дедом.
– Не обещаю.
– И второе: про Мануэля Изиидо забудь. Это очень неподходящее для тебя знакомство, неподходящее и опасное.
Я неожиданно зевнула. Все-таки послеобеденный сон неглупые люди придумали. Неплохо было бы сейчас часок-другой подремать. Конечно, если бы еще поесть перед этим получилось.
– Забуду, честно забуду. Через седмицу наверняка, а через две – как пить дать.
Нежиться в сильных мужских объятиях было приятно, я откинула голову, прислонившись затылком к шершавой ткани колета.
– Зиг, а ты знаешь что-нибудь про «Мать четырех ветров»?
– Это что еще такое? – сонно переспросил огневик. – Какое-то стихийное заклинание?
– Мне кажется, скорее, некий предмет, возможно – артефакт. В одном разговоре недавно всплыло, а я уточнить не успела.
– Хочешь, чтобы я расспросил ректора или посмотрел в тайном архиве?
– Ты меня очень этим обяжешь.
– Маленькая интриганка.
– Бесстыжий льстец…
Издали донеслись два колокольных удара, потом еще два.
– Мне пора, – прошептал Зигфрид. – С сожалением вынужден признать, драгоценная донья, что наша прогулка подходит к концу.
– Ты иди, мне еще хочется здесь побыть. – Я с неохотой высвободилась из его длинных рук. – Все равно еще часа два результатов дожидаться.
– Хочешь, я закажу для тебя в канцелярии разрешение на свободный вечер? В городе появился известный кукольник, и сегодня он будет выступать на площади Розы.
– Было бы неплохо, – оживилась я. – Куклы какие, перчаточные? Ну, их еще здесь буратини называют.
– Не интересовался такими тонкостями, – пожал плечами огневик. – Вот вечером и посмотрим. Договорились?
Я широко улыбнулась и кивнула, а потом долго провожала взглядом сутуловатую фигуру, неспешно спускающуюся с холма.
– …Кляйнерманн все так же норовит залезть под каждый каблук, попадающий в поле его слабого зрения.
Тягучая интонация, мед и сталь. Я резко развернулась, чтобы, как
