мне живой. Еще миг, и животное кинется на нас и растерзает!
Я схватила Матвея за руку.
– Ты чего? – не понял он.
– Медведь… – еле выговорила я.
– Пугала, что ли, испугалась? Пошли, это шкура, набитая соломой. Дед сделал его лет пятьдесят назад, если не больше. Когда лес рос на всех горах, не было дорог с шумными машинами и водились кабаны и медведи. Идем, я гарантирую, что эта штука нас не тронет. Все, что делал мой дед, для нас с тобой безопасно.
– Почему? – почти прошептала я.
– Потому что вы его родственники, Мирослава, – весело проговорила за спиной девочка и вприпрыжку выбежала на поляну.
– Откуда она меня знает? – удивилась я.
– Не отвечай. Мы пришли. Тут не закрыто. Идем. Держи свою палку наготове на всякий случай.
4
Деревянный плетень был до того старым, что так и норовил завалиться набок. На нем висела пара глиняных горшков, а двор вокруг хижины зарос молодой травой. Тут давненько никто не бывал, в этом доме, и квадратный колодец да старый сарай на участке лишь усиливали ощущение заброшенности.
Деревянная дверь дома была плотно закрыта.
– Она тоже не заперта? – вдруг догадалась я.
– Никто, кроме моего деда и меня, ее не откроет, – сказал Матвей и дернул деревянную ручку.
Створка открылась медленно и тяжело. Заскрипела так, словно это была не деревянная дверь на ржавых петлях, а железный робот, проторчавший под дождем с десяток лет. Мы остановились у порога, Матвей повел фонариком, и я увидела деревянный пол, какие-то лавки, огромную печь и чуть дальше полки с книгами. Множество полок с книгами.
– Проходи, – пригласил учтивый Матвей.
Я занесла ногу, и вдруг за моей спиной раздался рев. Дикий, жуткий рев, от которого мурашки побежали по спине. Так рычали, наверное, динозавры в свой доисторический период. Какой-нибудь тираннозавр, что ли. Уши у меня заложило, ноги дрогнули, сердце чуть не выпрыгнуло из глотки, и я рванулась вперед, а Матвей вместе со мной, и мы одновременно проскочили в дверной проем и рухнули на пол.
– Закрываем дверь! – проорал Матвей, поднялся и торопливо дернул на себя дверь.
После задвинул засов и, тяжело дыша, опустился на пол.
– Что это было? – не поняла я.
– Привидение, – сухо пояснил мой друг.
Глава десятая. Матвей
1
Конечно, Матвей понимал, что кое-что должен объяснить Мирославе. Но этого «кое-чего» было столько, что неясно, с чего начинать.
Он велел ей молчать, потому что, мол, опасно задавать вопросы, но на самом деле просто не понимал, о чем рассказывать в первую очередь. Вот как, например, пояснить, зачем брать землю со старого кладбища, где покоились люди, погибшие насильственной, несправедливой смертью? Или как рассказать о мавке? Клятая мавка Руська конечно же встретила их у хижины и
