Эва сидела молча, словно ожидая, что Чарли расскажет что-нибудь еще. Потом спросила:
– Как ты думаешь, ты провела бы ночь с этим мужчиной, будь ты трезвая?
– О боже, нет!
– Почему нет?
Чарли не знала, что ответить, поэтому сказала, как есть – что она не помнит, когда в последний раз ложилась в постель с мужчиной трезвая. А что тут не так?
– А ты сама как думаешь? – спросила Эва.
– Само собой, тот поступок я считаю идиотским, но в других ситуациях – в смысле, когда я не при исполнении? Ты считаешь, что в этих случайных контактах есть что-то плохое?
– А тебе важно, что я думаю по этому поводу?
Чарли сказала, что нет, но это была неправда – если что-то ее и раздражало, так это люди, берущиеся осуждать других.
– Как бы то ни было, мне трудно ответить на этот вопрос, но использовать секс, чтобы заглушить свое душевное состояние, – продолжала Эва, – возможно, не самая конструктивная стратегия.
– Но это всяко лучше алкоголя, ведь так?
– Насколько я понимаю, ты используешь и то, и другое?
Чарли вздохнула, посмотрела в окно, проводив взглядом пролетавшего мимо дрозда.
– Я не говорю, что неправильно заниматься сексом с незнакомыми людьми. Я просто имею в виду, что тебе надо задуматься, почему ты это делаешь. Какие цели преследуешь.
– Мне от этого становится легче – разве этого мало? Нужны ли более глубинные причины? Разве нельзя просто делать то, от чего тебе лучше?
– Можно, конечно. Но то, что позволяет тебе чувствовать себя лучше сейчас, необязательно улучшит твое состояние на долгосрочную перспективу.
Чарли кивнула. Горькая правда.
– Человек, зависимый от наркотиков, чувствует себя лучше, когда примет дозу, – добавила Эва, – однако это не означает…
– Да-да, я понимаю.
Чарли все больше сожалела, что потребовала встречи с профессиональным психологом. Куда проще было бы пообщаться с оптимистичным коучем, который посоветовал бы ей новые формы йоги и медитацию. Для того, чтобы ей действительно помогли, надо было копать глубоко, а она сильно сомневалась, что у нее хватит на это сил. Она почувствовала усталость.
– Возвращаясь к твоей маме, – проговорила Эва. – Какая она была?
– Она была… не такая, как все.
Чарли взглянула на часы. Не то чтобы имело значение, сколько времени осталось до конца сеанса – будь у нее хоть целая вечность в запасе, она все равно не смогла бы описать Бетти. Казалось, вся Бетти соткана из противоречий и контрастов, тьмы и света, энергии и бессилия. Когда Чарли сама изучала психологию, то пыталась найти для нее диагноз, но ни один по-настоящему не подходил. Словно бы все рамки оказывались слишком тесными, когда речь заходила о Бетти Лагер.
До начала утреннего совещания оставалось еще полчаса. Покинув приемную Эвы, Чарли могла не спешить.
Дождь закончился, в воздухе запахло свежестью.
