дождик своим присутствием не баловал, так что в августе листья на деревьях уже начали желтеть. Пыль, взметаемая автомобилями, ровным слоем покрывала стоящие вдоль обочин тополя, придавая листве серый оттенок землистости, маскируя стволы под бетонные столбы. Поливальных машин никто не видел, но каждый вечер в новостях мэр города Анатолий Собчак торжественно отчитывался – сколько машин выехало на дороги культурной столицы, сколько улиц помыто.
Рабочая «шестёрка» «Жигулей» стояла на парковке во дворе.
За углом здания Вениамин мельком увидел дворничиху с метёлкой и ведром. Скосил взгляд – порожнее! Вот же блин – досадно! По телу прошла неприятная дрожь, выругал себя – зачем глядел? В голову заползло – дороги не будет!
Надежда, конвульсивно трепетавшая в душе, бессильно опустилась на самое дно, тоскливо заныло под ложечкой. Огорчённо шмыгнув носом, он почесал затылок – две плохие приметы против одной хорошей!
Запрыгнул в салон, быстро завёл машину и выжал сцепление. Точно неприятности, брезгливо толкнул от себя рычаг передачи, подкатил к подъезду. Вынув из-под сиденья мигалку, открыл окно, водрузил её на крышу. Магнит с резким стуком прилип к металлическому кузову, точно подтвердил готовность к предстоящей борьбе – задорно щёлкнул каблуками, безуспешно пытаясь подбодрить Щербакова.
Начальник только вышел из подъезда. Плюхнулся на переднее сиденье – машина качнулась. Буркнул:
– Жми!
Щербаков привычно сдвинул на проводе тумблер – раздался пронзительный писк сирены, над машиной засверкал проблесковый маячок. «Шестёрка» рванула вперёд с проворотом колёс.
Глава 2. Червонцев
Раскачиваясь на крутых поворотах, Червонцев хмурился и незаметно для себя сопел. Ему было жарко – волнение уходило не торопясь. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и слегка опустил галстук. Каждый раз, прикладывая платок к вспотевшему лбу, он автоматически поглядывал на часы. Но опустив руку, сразу забывал который час – мысли затмевали реальность, отодвигали её на задний план.
Негодование на подчинённого прошло. Но продолжала жечь та давняя неприязнь, что испытал он при первой встрече, когда Щербаков появился в отделе. Рапорт на должность он ему не подписывал, работать к себе не приглашал. Непонятно каким образом вышел приказ за подписью генерала, и всё тут – нате вам работничка, принимайте! Видать, чей-то протеже. А этого Червонцев не любил, ой как не любил. За это терял к человеку доверие, не мог на него надеяться, поручить что-то важное. Хотя поводов к этому Щербаков не давал – работать старался ответственно.
Машина летела по Лиговскому проспекту, обгоняя попутный транспорт, огибая его слева и справа, легко уклоняясь от касаний, объезжала выбоины асфальта.
Червонцев углубился в себя. Накатила тягучая тоска, душевная многолетняя надсадность. Это происходило всегда, стоило машине, преодолевая ухабистость дороги, начать укачивать его, точно заботливой мамаше
