целы – сама снимала. О чём она думала, что вспоминала в тот момент, какой ужас переживала, когда пальчики с обкусанными ноготками нервно теребили металлическую застёжку? Когда убийца стоял и смотрел, ожидая…
Молодой стажёр-судмедэксперт ходит вокруг трупика, примеряется, в руках градусник, ещё не ушло стеснение – вот так, при всех, всё же – девочка! Лицо парня бледное, как у покойника, – дома, может, тоже маленькая дочка ждёт с температурой, и мерить надо, но не так, как здесь – по-другому… да – по-другому…
Седой фотограф тут же – точно на детском утреннике: щёлк-щёлк! Ходит, ракурс выгадывает, чтобы явственней показать не улыбку, не радость в лице или праздничный наряд, а кровь, застывшую, как желе, каждую рану линейкой измерить. Лицо мужчины хмурое, измождённое – непросто в окуляр детские увечья рассматривать, увеличивать, на бумагу переносить. Не в альбом на память, а фототаблицу в уголовное дело – последнее портфолио ребёнка.
После – сотрудники берут на руки холодный трупик, под головку держат – доктора так велят новорождённых перекладывать. А здесь уже и жизни-то нет, наоборот, причина другая – горькая причина, человеческому уму и сердцу непонятная. Обёртывают в белую простынку, несут к машине, в морг везут. Не ждать же труповозку, да и не проедет она сюда…
А личико ребёнка уже перед глазами Червонцева стоит. Вроде не рассматривал, а всё равно запомнил и представляет себе – живым, курносым, розовощёким.
Вот тебе и весь контроль – беседуй потом с малышкой по ночам, слушай весёлое хихиканье, любуйся озорной улыбкой, в перерывах просыпайся – кури на кухне перед окном. Вспоминай – что она тебе сказала – ищи подсказку, чтобы найти убийцу.
И сколько уже этого контроля за службу – как шрамов на сердце! Но приходится слушать начальство, презирая, глядеть в оплывшую хмельную физиономию на толстенькие слюнявые губки, кивать, извиняться, точно нашкодивший бездельник, разводить руками, обещать раскрыть:
– Есть, товарищ генерал… так точно, виноват! Разрешите идти исполнять?
Червонцев тяжело вздохнул, через думы прорвалось завывание милицейской сирены, точно воздушная тревога, предупреждающая всю страну.
Трагическая история тянулась уже несколько лет. Неизвестный насиловал и убивал девочек в лесопарке. Растерзанных жертв находили спустя несколько месяцев. Следы смывались, свидетелей не было. Что малышкам понадобилось в этом неухоженном лесу? Как они туда попадали? Может, их свозил в одно место убийца-язычник? Эти вопросы постоянно крутились в голове, буравили мозг, заставляли во время поездок рыскать взглядом по сторонам – искать зацепку.
Не прекращались в области и другие убийства, их тоже надо было раскрывать, сотрудники работали круглосуточно, по неделям сидели в командировках, но здесь-то – ребёнок! Ребёнок…
Жил Виктор Иванович в старом родительском доме на берегу озера. Деревня
