лнены энергией ее огромного любящего сердца.
Джуна. Одиночество солнца
«Хотела бы я сильной птицей стать,
Чтоб небо над тобой обнять крылами!»
Свою душу она нам щедро подает, точно ведро колодезной воды. Захочешь – пригуби. Все одно до дна не выпьешь! Ведь вода эта – жизнь. А сколь раз дано ей обновляться в колодце вечности?
Глаза Джуны в комнате с плотно задернутыми портьерами кажутся просто черными.
Веселые, искрометные, они более всего похожи на шелковую глубокую ночь, выражая радость и страдание вечных звезд. Улыбка беспредельно искренна. Волосы длинные, как у Самсона. Непричесанные. Очень красивые.
Рядом с неправдоподобно молодою Джуной хочется, хохоча и подпрыгивая, хлопать в ладоши либо глубоко и скорбно рыдать. Ее эмоциональность остра и полярна, она объемлет разом весь Арбат, Москву, Россию, да что уж там мелочиться – весь космос!
Она не хочет слушать официоза, переключая собеседника на душевный настрой. И душа, как некая целома, сбрасывает скорлупу приобретенной взрослости, что мы называем знаниями, и оказывается пред нею обнаженно-детской. Вспоминает, как давно ее никто не обнимал, но видя, что есть одиночество еще более трогательное, тянется навстречу. Так на солнце летят ошалелые птицы, чтобы унять потоки световых слез уставшего от скитания светила.
Исторический, философский, ментальный, физический, химический, духовный и какой угодно другой анализ сопровождал феномен Джуны от рождения. Но исследования любого божественного дара можно лишь начать, ведь на каком-то этапе неожиданно двоится точка и вдруг становится многоточием, а ваш личный вывод занимает порядковый номер в ряде множества выводов, полученных до или после вас. Как это происходило с нею? Как происходит сейчас? Душою или руками? Сердцем? А может, солнечным сплетением через пуповину Земли она вытягивает из ядра силу для воздействия и целительства? Еще ребенком она лечит близких и соседей. Крохотными своими ладошками обхватывает ноги отца. И держит полчаса, час. Иногда она засыпает, но не отцепляется от больного места…
Откуда-то отец-ассириец с древними царскими корнями знал о ее бесценном даре. «Твое призвание – прикосновением рук залечивать раны». И девочка поверила ему.
Отец Джуны приехал в Советский Союз из Ирана. Работал экономистом. Во время войны героически партизанил. Много позже, когда внутренние органы власти «просвечивали» ее биографию, Джуна узнала, что настоящая фамилия отца Бит-Сардис. По-русски «Дом Сардиса». Фамилия свидетельствовала, что он – один из потомков знаменитого рода царей и жрецов.
В Евангелии есть эпизод, повествующий о том, как Иоанн услышал позади себя громкий голос: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатру, и в Сардис… И Ангелу Сардийской церкви напиши… У тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут со мною в белых одеждах, ибо они достойны… пред Отцом Моим и пред Ангелами его». Мать – русская женщина с Кубани. Однажды она провела рукою над головой Джуны, увидев будущее (возможно дар передался от нее), и неожиданно произнесла:
– Лучше бы я тебя похоронила!
Лучше?
Жизнь и в самом деле готовила множество испытаний.
Джуна помнит пробуждение сознания еще из утробы матери. Вплоть до того, какая обувь и носки были у рядом стоящих мужчин…
В ассирийской деревне называли ее сверстники «Шидда» – Ведьма! Теперь величают Царицей.
Джуна по-русски Евгения, по-ассирийски – Голубь.
Свои книги она подписывает двумя именами.
Ее общение с людьми сурово и мягко одновременно. Говорят, древние цари имели такой характер. Они управляли своей империей жестко, депортируя или казня бунтовщиков.
Необузданность ее характера проявлялась тоже с детства. Она могла не есть по три дня, если ей не хотелось. Даже насильственными методами не удавалось ни матери, ни бабушке урезонить своенравную Джуну. Она с детства, подобно Ашшуру, божественному покровителю ассирийского царства, создавала не только друзей-ученых (читай богов), но и саму себя. Она и теперь всецело посвящает себя науке.
– Мой день для людей. Я их лечу, – говорит Джуна, – моя ночь – для меня. Тогда я в одиночестве могу писать стихи, или рисовать, или совершенствовать приборы.
Религия Ассирии мало отличалась от вавилонских верований. В Вавилон перешли все ассирийские молитвы, гимны, заклинания, мифологические сказания, которые достались по наследству ассирийцам от аккадцев. Священные места ассирийцев стали священными местами вавилонян. Священным местом Арбата
