стая была очень эффективной. Дельфин словно читал мысли морских обитателей и без промаха разил из гарпуна, Ондатра мастерски владел копьем, что сполна компенсировало его рост, а Буревестнику любое море было по колено.
Общий зал был почти пуст, если не считать еще одной шумной компании в углу. Эти недавно вернулись с охоты, и им положен был долгий отдых. Ондатра кинул косой взгляд в их сторону. Эти соплеменники были очень неприятными, постоянно заявляли права на все, чего касались. Старший меж ними, Скат, матерый самец, покрытый кривыми шрамами схваток, питал какую-то небывалую неприязнь к ущербной троице. Особенно сильно доставалось вспыльчивому Буревестнику, который с бездумной отвагой кидался в бой даже с превосходящим по силе противником. Взгляд вновь невольно упал на Ската. Говорили, что эти страшные шрамы на спине оставил ему сам Извечный, владыка морей. Даже опытные добытчики морской кости рисковали жизнью, охота считалась уделом сильнейших.
– Чего уставился?! – громкий окрик вывел Ондатру из задумчивости.
Оказывается, все это время он беспардонно пялился на Ската. Медленно поднявшись во весь свой немалый рост, меченный шрамами подошел к притихшей троице. Дельфин сразу опустил голову в знак покорности, а Ондатра растерялся, когда увидел на лице Ската ритуальный оскал вызова. Такое случалось не единожды, и каждый раз ему приходилось опускать голову и терпеть тумаки, как и положено стеснительному подростку, но сегодня он чувствовал себя иначе. Возможно, виною тому был голод красного зверя. Его жажда крови вскипала в венах, поднималась к голове и шептала: «Дерись!».
За спиной молодого охотника кто-то щелкнул зубами. Буревестник. Ондатра почувствовал, что друг пытается спасти его шкуру, представил его избитым по своей вине, и красный зверь вновь зловеще зарычал.
– Нет, – громко сказал Ондатра и встал во весь рост, глядя на Ската. – Это он мне.
И в подтверждении собственных слов, он щелкнул оскаленной пастью, не сводя злых глаз со своего противника.
Скат был выше на голову, на скуле красовалась кривая отметина, оставленная в одном из поединков. Коротко кивнув, меченный отступил в центр зала. Какая уверенная у него поступь и осанка вождя, таким и должен быть настоящий воин племени. Ондатра ощущал волнение, азарт и восхищение противником.
Оба сняли с себя портупеи, оставшись только в штанах, произнесли ритуальные фразы, и в глазах Ската Ондатра прочитал потаенное желание причинить ему как можно больше боли. «Он желает изувечить меня, наказать за наглость», – промелькнуло у него в голове. – «Пускай себе, зато это бой равных». От этой мысли кровь парня ликующе взволновалась и обожгла мышцы, а в голову ударило азартное веселье.
Скат ударил без предупреждения, кинулся, словно барракуда, метясь в уязвимые жабры между ребрами. У молодого охотника захватило дух от его скорости, опытный воин и правда был очень силен, и только природная прыткость спасла Ондатру от болезненного удара. Скат разочарованно зарычал, и
