он подал мяч, отскочивший от взмыленной группы мальчишек, с наигранной строгостью погрозив пальцем старшему из них:
– Вовка, чтоб на дорогу мне с мячом не выбегали!
– Хорошо, дядя Илья, не будем! – прозвучало клятвенное обещание, в которое ни Брагин, ни сам Вовка не верили.
Илья зашел в подъезд и нажал прожженную кнопку лифта. Двери открылись со зловещим скрежетом, будто вход в преисподнюю. Внутри на стене был приклеен листок школьной тетради, на котором кто-то вывел каллиграфическим почерком: «Не хотелось мне это писать, но прошу я вас в лифте не ссать!»
Лифт завизжал, как слон, которого тянут по отвесной скале на тонких веревочках, и начал, дрожа, подниматься вверх.
На лестничной площадке Илья столкнулся с пожилым соседом в круглых очках и в поношенном, но аккуратном костюме с бабочкой.
– Добрый день, Лев Аркадьевич! – поздоровался Брагин.
– Мое почтение! – учтиво ответил старичок.
– В лифте ваш опус?
– К сожалению, да, – в голосе соседа действительно звучало сожаление.
– Лев Аркадьевич! – Брагин развел руками, словно удивляясь. – Вы же учитель русского языка и литературы!
Сосед заволновался, поправляя на переносице очки:
– А что, есть орфографические или стилистические ошибки?
– Ни одной, – уверенный вид Брагина не оставлял сомнений в высоком профессиональном уровне учителей русского языка.
– Тогда честь имею! – с облегчением ответил Лев Аркадьевич и, кивнув на прощание, исчез в чреве лифта.
Илья проводил взглядом соседа. Лев Аркадьевич всегда напоминал Брагину его первую учительницу, тоже принадлежавшую послевоенному поколению учителей-идеалистов, считавших, что воспитание и забота о детях являются самыми главными задачами общества.
«В следующем году Насте в школу, – вспомнил Брагин. – Хорошо, если ей повезет с учителем».
Илья позвонил в дверь. Маша открыла сразу, будто ждала в прихожей. Брагин шагнул внутрь, на полном ходу одновременно целуя жену и передавая ей покупки.
– Давай быстрее, все уже заждались! – Маша насупила брови, как того требуют правила женского этикета.
– Ты себе не представляешь, – следуя древнему супружескому ритуалу, оправдывался Илья, – пробки неимоверные. Такое ощущение, что все намылились к нам в гости.
Брагин бросил на вешалку плащ и старый вязаный шарф песочного цвета, после чего сделал контрольный поцелуй.
– Я по тебе соскучился.
– Ты всегда скучаешь, когда есть хочешь, – строгое выражение исчезло с лица жены.
– Неправда, – запротестовал Илья. – Я хочу есть, только когда вижу тебя. Потому что ты аппетитная и пахнешь восхитительно, – он втянул носом. – Новые духи? Как называются?
– «Жареная
