костью рук хрустит.
Привал
Дорога вьётся пыльно.
Мне слышен смех и писк.
Лежу, а сети ильма
поймали солнца диск.
И вижу, держат смело
в садке, воде небес.
В стволе отметки мелом,
как роста детский срез.
В волнах цветов и света
плыву блаженно я,
в потоке жизни, лета,
травинки нить жуя.
Как тыльный мир прекрасен,
хоть день, час годовой!
И даже миг опасен
в бою, в передовой.
Стук ложек тих, спокоен,
как колокол всех душ,
средь мира между боен
и взрёвов злых "Катюш".
Дай Бог, чтоб не утих он
под грохот пушек, гильз;
чтоб их язык меж лиха
не пал железно вниз;
чтоб в грудь не били щепы
картечи, злобой злоб;
чтоб видели мы небо
сквозь ветви, а не гроб.
Стремление
Болото сном опасно.
Вниз тянет глубь, слабя?.
Выныриваю страстно,
чтоб глянуть на тебя.
Ах, солнце, – грёза были!
Хлебаю тины муть.
Эх, жаль сыры так крылья,
к лучам чтобы вспорхнуть,
и выбраться из жижи,
стряхнув проклятье вод.
Клянут за дерзость мыши,
ужей, лягушек взвод.
В литавры всех кувшинок
рогоз тревогой бьёт,
и мух вьёт мешани?на,
лианы держат взлёт.
Осока перья режет,
что мне смочила грязь.
И жил протяжен скрежет.
Но пух мой клеит вязь.
Теплей сияй, светило,
суши? еге?й и слизь,
чтоб тяги моей силы
до неба вознеслись!
В побеге сбив трясину,
взметнусь к тебе я ввысь.
Пусть дождь омоет спину.
Дождись меня, дождись!
Медицина
Те губы вкуса груши,
что сорваны с ветвей,
бедна чья мякоть, суша
тем соком влаги дней.
Их цвет сухой, не маркий.
Вьёт не?мость рыбьих уст.
Пресны, увы, не жарки,
как зим холодный куст.
И не речист их а?брис,
не цепок тонкий хват.
И с них не снимешь трапез
и страсти, рифм, цитат.
Они мягки?, как кисти.
И с них пустой отвар
забыл легко и быстро,
как ночи сгас фонарь.
Объедковой Ольге
