обещание и дал ему время бежать. Надо полагать, Намур больше не потревожит станцию Араминта своими интригами – и хорошо, ибо Араминта дорога моему сердцу; здесь я мечтал построить мой центр исполнительских искусств, новый Орфеум! Воистину, я согрешил. Пусть же добро, совершенное от моего имени, возместит мои прегрешения.
Слишком поздно проливать слезы раскаяния. В любом случае, они не будут выглядеть убедительными и правдоподобными – даже в моих собственных глазах. И тем не менее, теперь, когда все уже сделано и сказано, я вижу, что умираю не из-за своей продажности, а по своей глупости. «Увы! Будь я умнее, все могло бы сложиться по-другому!» – самые горькие слова, какие может произнести человек.
Такова моя апология. Соглашайтесь с ней или нет – воля ваша. Меня одолевают усталость и великая печаль: я больше не могу писать».
II
Бодвин Вук осторожно положил письмо на стол: «Дальнейшее – молчание. Флоресте высказался начистоту. По меньшей мере, он умел изобретать изящные оправдания для неизящных поступков. Продолжим, однако. Возникла сложная ситуация, и мы должны внимательно продумать наши ответные меры. Да, Глоуэн? Ты хотел что-то сказать?»
«Мы должны немедленно атаковать Шатторак».
«Почему?»
«Чтобы освободить моего отца, почему еще?»
Бодвин Вук понимающе кивнул: «В пользу твоей концепции можно сказать, по крайней мере, что она проста и прямолинейна».
«Рад слышать. В чем же она неправильна?»
«Твоя реакция инстинктивна и порождена скорее эмоциями, характерными для Клаттоков, нежели хладнокровным интеллектом Вука». Глоуэн что-то прорычал себе под нос, но Бодвин и ухом не повел: «Позволю себе напомнить, что отдел B по существу – административное управление, вынужденное выполнять военизированные функции в отсутствие альтернатив. В лучшем случае мы могли бы мобилизовать две или три дюжины агентов – хорошо обученный, опытный, ценный персонал. А йипов сколько? Кто знает? Шестьдесят тысяч? Восемьдесят? Сто тысяч? В любом случае слишком много.
Поразмыслим. Флоресте упомянул о пяти автолетах под вершиной Шатторака – их больше, чем я ожидал. Мы можем отправить туда максимум семь-восемь автолетов, причем ни один из них нельзя назвать тяжело вооруженным. Не сомневаюсь, что Шатторак защищен наземными противовоздушными установками. В худшем случае мы можем понести потери, которые уничтожат отдел B, и уже на следующей неделе йипы налетят на побережье континента, как стая насекомых. А в лучшем случае? У Симонетты много шпионов, это необходимо учитывать. Может случиться так, что мы подготовим налет на Шатторак, высадим десант и не обнаружим ни тюрьмы, ни автолетов – ничего, кроме трупов заключенных. Ни Шарда, ни превосходства в воздухе – ничего. Полный провал».
Глоуэн все еще не мог смириться: «Не понимаю, как
