особо чувствительна к нежным рукам, подвергла ее плодоядным ласкам.
– Ты можешь так кончить? – поинтересовалась она, на секунду отрываясь и облизываясь.
Он сказал, что вряд ли, и предложил несколько иной вариант. Ирина задумалась, но продолжила начатое. Однако спустя минут десять поезд совершил первую остановку, в вагон вперлась небольшая толпа по-зимнему одетых французов, и вопрос о разных вариантах оказался снят сам собою.
По дороге с вокзала Сен-Лазар они зашли в небольшой арабский магазин, купили там две бутылки «Бордо», штопор, пару бананов, три мандарина и еще круглую пластиковую коробку с каким-то особым хумусом, рекомендованным хозяином. Вино было решено пить из горлышка в ближайшем маленьком сквере, где из урны рядом с лавочкой торчал букет увядших роз. Вино на уличном сыром холоде показалось тепловатым и бархатистым. Рядом был их теплый отель, и уже это грело. Но начать процесс нужно было, конечно, в сквере. Их отчаянные метания по ледяному Довилю казались теперь смешными.
Утром они отправились за Сену, в Латинский квартал, блуждали там, таращась на фасады, потом зашли в сувенирный магазин. Сергей набрал кое-каких мелочей, эйфелевых башенок, крохотных сувенирных флаконов духов и прочего, и с некоторым удивлением отметил, что Ирина с пристальным хмурым вниманием наблюдает за тем, как его товар оборачивают хрустящей бумагой и погружают в пакет с рождественским поздравлением на трех языках.
С ресторанной повесткой вышла небольшая неприятность. В час дня они еще не хотели есть и зашли в небольшой греческий ресторан выпить по чашке кофе. К их удивлению, хозяин, пожилой хмуроватый толстяк с набрякшими подглазьями, узнав из их английских объяснений, что они не желают ни салатов, ни горячего, а только две чашки кофе, молча отобрал у них меню и указал на дверь. Сергей догадался, что старый вреднюга не желает возиться по мелочи. Он усмехнулся и уже двинулся к выходу, но Ирина, которая и углядела этот ресторан, на несколько секунд задержалась. Поравнявшись с хозяином и сохраняя на лице выражение усталого равнодушия, она неожиданно громко и отчетливо произнесла по-русски:
– Подавись, старый мудак, своим кофе.
Толстяк выпучился на нее, и, кажется, именно по интонации что-то поняв, проводил их воспаленным взглядом до самых дверей.
Зато чуть позже они зашли в прелестное кафе, оформленное в стиле эпохи Тулуз Лотрека и расцвета «Мулен Руж». К этому времени они уже были готовы и к обеду и выбрали два горячих блюда. У официантки, одетой так, будто она готовилась сейчас же сплясать канкан, Сергей попросил и винную карту, желая заказать коньяк. Но, ознакомившись с ценами за пятьдесят граммов, он загрустил и заказал самое доступное – графин с домашним красным сухим вином. О чем спустя полчаса и пожалел. Он погорячился, забыв о тихом недуге, который лишь ждал своего часа. Они, вполне сытые, брели вдоль набережной Сены, где большая часть книжных лавочек оказалась закрыта, но Сергей чувствовал, что главной его нуждой в этой жизни снова становится небольшая, в общем, нужда, связанная с
