в нравах и модах, в деликатесах. Он сразу предложил заказать блюдо с трюфелями, повременив с десертом. И как-то весело убеждал принять его предложение:
– Итальянцы говорят, эти трюфели откопали для вас самые благородные свиньи!
Виталий не без интереса поел трюфелей, но был слегка разочарован чесночным привкусом. Правда, сразу же явилась еще бутылка белого вина, и общее впечатление от блюда улучшилось. За вином Олег рассказывал забавные вещи из жизни соотечественников в Риме, для которых, кстати, в магазинчиках антиквариата ставили специальные таблички на русском «Не трогать». Еще он очень точно сказал о бедном квартале Неаполя, гуляя по которому Аля, помнится, испытывала смешанные чувства.
– Да, тут есть и глушь, и бедность, но они довольно живописны.
Потом разговор зашел о Монике Белуччи и ее разводе. Олег сказал, что всякая обеспеченная дама за пятьдесят тут, в Риме, содержит одного, а то и двух двадцатилетних любовников. Так что за Монику можно не переживать.
– Дело же не в этом, – с чувством сказала Аля, сопереживая Монике.
– Ну да, – быстро согласился Олег, – и какой-нибудь бизнесмен за шестьдесят для нее тоже тут найдется, не волнуйтесь…
Его подруга меленько смеялась и поддерживала улыбками каждую его фразу. Виталий вдруг снова сквозь приятный хмель ощутил прилив гордости: ведь было совершенно ясно, что и в сравнении с молоденькой Эмилией (Олег говорил «Эми») Аля выглядела ярче и интереснее. Окидывая взглядом круглые, покрытые легким загаром плечи жены, отец семейства безадресно и безотчетно улыбался. Заводила Олег тоже сиял и обнимал свою Эми. Потом он предложил всем вместе махнуть завтра во Флоренцию. Вот тут возникла пауза.
– Мы не можем, – вздохнув, сообщил глава семейства, – мы в Сорренто забронировали номер на десять дней, у нас… в общем, планы.
За номер действительно было уже уплачено, а планы не вмещали дополнительных трат. Виталий не помнил точно, но догадывался, что Флоренция эта не близко, а билеты в два конца будут недешевы. Олег смотрел задумчиво и прищурливо.
– Флоренция – чудесное, уникальное место, – изрек он наконец, – когда туда еще выберетесь. Правда, подумайте. И детям интересно будет.
Дети прислушались внимательнее.
– Ну, не можем… что тут поделаешь, – сказал Виталий. На самом деле, кроме красивого названия, Флоренция ничем его не манила. Вот о Риме он думал, мечтал, да. Правда, по лицу Али можно было понять, что идея ее заинтересовала. Но Олег не так уж и настаивал.
Они еще потом о чем-то болтали, и Олег заказывал какой-то особый кофе, выходил покурить и вел, расхаживая на панели у кафе с сигаретой, быстрые переговоры на английском. Дамы уходили в туалет и потом рассказывали, что там играет музыка. Эмилия много смеялась, а Аля, наоборот, к концу вечера казалась уставшей и озабоченной.
Прощались с обниманиями и поцелуями. В безлюдном уже, вечернем каменном проулке, ведущем к площади, звенели русские голоса. Потом этим же проулком семья брела к своей
