он был гораздо опытнее нас. Друг без раздумий сказал:
– Отказывайтесь.
Мы приняли решение и объявили его доктору: мы забираем дочку домой.
Первый месяц казалось, что наша Алина – вполне здоровый ребенок, а потом стало ясно, что все, развитие остановилось. Она была красивым пухлым кудрявым малышом, но научилась только фокусировать взгляд. Держать головку, хватать предметы, жевать, узнавать близких мы так и не научились за почти восемнадцать лет жизни, если это можно назвать жизнью. Появились болезненные судороги, искривление позвоночника и много других проблем.
Пятый курс университета пришлось оканчивать заочно. Пока я сдавала сессию, с дочкой сидел папа, брал декретный отпуск. Учиться мне всегда было легко, государственные экзамены я сдала на отлично. Последним шел экзамен по методике – самый нелюбимый предмет. Для комиссии было важно, чтобы студент знал всех авторов методик не только по фамилии, но и по имени и отчеству. Запомнить было сложно, поэтому я впервые в жизни воспользовалась чужой шпаргалкой. Я убрала ее в парту и пошла отвечать на отлично. Выхожу из кабинета довольная: все экзамены сданы, у меня будет красный диплом, можно ехать домой. Тут за мной по коридору бежит преподаватель и зовет обратно в аудиторию. Первая мысль: провал, шпаргалку обнаружили, какой стыд. Я уныло поплелась, предчувствуя скорую казнь, но комиссия встретила меня радушно: они оказались впечатлены моими знаниями по предметам и попросили остаться работать в Иркутском государственном лингвистическом университете преподавателем, даже пообещали комнату в общежитии. Хотела ли я работать в университете? Очень. Пришлось объяснять целой комиссии, почему я не могу согласиться на их предложение. Я нужна моему ребенку 24/7. Преподаватели начали жалеть меня и Алину, а я такое выношу с трудом, поэтому быстро попрощалась и ушла. Теперь я шла по коридору совсем с другим чувством – никакой радости от красного диплома больше не было.
4
– Вам придется позвонить хозяйке квартиры.
Шесть часов я сижу в кабинете у следователя.
Я не хотела звонить и рассказывать постороннему человеку, что мне грозит тюрьма, озвучивать то, во что самой не хотелось верить, и делать это на глазах у других посторонних людей.
Когда усталость взяла верх, я набрала номер. Хозяйка уехала путешествовать и была недоступна, поэтому всю ситуацию пришлось объяснять ее дочери. Я говорила спокойно и тихо, голос немного сдавило. На удивление семья хозяйки мой рассказ восприняла спокойно, даже с сочувствием, но физической возможности получить от хозяйки согласие с ее подписью не было.
Следователь Толмачев тоже устал. С его слов, он не спал с 4:30 утра. Рано встал, чтобы караулить нас с сыном в подъезде.
Стало ясно, что домой в этот день я не вернусь. Следующим испытанием было позвонить и сказать это маме, не напугав ее и не расстроив. Мама отреагировала так, будто ничего не произошло. В этом
